Путь к золотому дракону

   Так или иначе, но мне ещё ни разу не приходилось смотреть на ярмарку глазами покупателя. Сейчас я жадно смотрела на лоточников, фокусников, карусели -- и с каждой секундой понимала: что-то во мне уже ушло. Ярмарочная площадь была всего лишь ярмарочной площадью: пёстрой, яркой, шумной, ругающейся, хохочущей, торгующей с рук, лотков и прилавков, облапошивающей, призывающей в свидетели разом весь божественный пантеон -- уменьшенной копией любой из столичных площадей.

   Может быть, я просто выросла?

   -- Смотри-ка, -- Сигурд углядел что-то интересное и целенаправленно пробирался через толпу, отмахиваясь от предложений купить дорфенбургский пуховый платок. Мы следовали за ним, и я надеялась, что никто не знает, как именно должна вести себя княжна в площадной давке. -- Так я и думал, целый выводок!

   Его слова относились к самому большому прилавку, над которым развевался видавший виды городской флаг. Торговали здесь свитками, восковыми княжескими печатями, предусмотрительно накрытыми от солнца, и солидными серыми камушками, извлечёнными из-под земли в историческом центре города. Но в первую очередь тут продавали глиняные фигурки, ярко раскрашенные минеральными гномскими красками. Присмотревшись, я узнала знакомый нос, торчащий между шлемом и бармицей.

   За прилавком сидела девушка весьма скучающего вида, которая только и делала, что обмахивалась сложенным вдвое пергаментным листом.

   -- Почём князюшка? -- добродушно, но не очень политкорректно осведомился Сигурд.

   -- В зависимости от размера, -- охотно откликнулась продавщица. -- Есть большие, средние, небольшие и миниатюрные. Последние дороже.

   Сигурд, уже присмотревший маленькую копию беломраморного воителя, отдёрнул руку.

   -- Есть конные, пешие, при оружии и в обычной одежде, -- руки продавщицы так и летали от одной фигурки к другой. Очевидно, все местные жители уже приобрели себе весь набор "Жизнеописание многославного князя подкузьминского", и теперь вся надежда была только на приезжих. -- Отдельно продаётся княжеский терем. Глина очень хорошая, из Конунгата везли...

   Я сильно сомневалась, что кто-нибудь стал бы возиться с перевозкой глины -- стоит только копнуть, и лепи что хочешь! -- но Эгмонт всё-таки купил одного конного князюшку небольшого размера. В Листвягах ожидался гномий банк, а нам не следовало выходить из образа. Княжна я или кто?

   Тем более что вылепили князя весьма тщательно, даже носки у сапог были правильные, острые.

   -- А что он у вас без княгини-то? -- полюбопытствовал напоследок волкодлак.

   Девушка молча пожала плечами.

   Уложив купленного князя в сумку, я потребовала купить княжне пирожок, а на худой конец -- петушка на палочке. Слева как раз послышались выкрики лоточника; мы отправились на звук и в итоге долго блуждали по забитой народом площади. Выкрики неизменно доносились слева, и под конец я заподозрила лоточника в родстве с лешаками.

   -- Подлинная княжна, -- прокомментировал Эгмонт, глядя, как я аккуратно облизываю с трудом добытого петушка.

   Я встревожилась.

   -- Может, мне его убрать? Зачем тогда покупал?

   -- Да ладно... -- маг усмехнулся. -- Княжна тоже человек. Идёмте лучше книги посмотрим, может быть, что интересное отыщется.

   Каждому адепту известно, сколько редчайших книг было найдено случайным образом -- и на таких вот ярмарках в том числе. Но нам не повезло: Эгмонт за минуту просмотрел весь магический ассортимент и не нашёл ничего, достойного более пристального внимания. Зато рядом, буквально на соседнем прилавке, стояли две широкие коробки, набитые пёстрыми книжками самого весёлого содержания. Я нагнулась над ними и быстро заметила знакомое название -- оно упоминалось в одном из журналов Полин, посвящённом, в виде исключения, не женским хитростям, а литературе.

   -- Сигурд, ты в курсе, что про вашего конунга книгу написали?

   Оборотень помотал головой.

   -- Это что, она и есть? -- заинтересованно спросил он.

   -- Ну, насколько я понимаю... Хочешь на иллюстрации посмотреть?

   -- Разумеется! Должен же я знать, как выглядит мой конунг!

   -- Не думаю, что художника пустили в Арру, рисовать с натуры, -- нейтрально заметил Эгмонт.

   -- Всё равно, -- отрезал волкодлак. -- Не могли же они рисовать нашего конунга с потолка!

   Но тут спор угас сам собой -- я наконец вытащила книжку из плотного ряда. Мы с Сигурдом уставились на обложку, как парочка упырей -- на рыцаря в посеребренных доспехах, и на лице оборотня, только усугубляя сходство, медленно проявилось то самое упыриное выражение.

   И видят боги, было от чего.