Путь к золотому дракону

   Мы подошли. Посреди маленькой площади -- она и виднелась между домами -- стояла высокая статуя белого мрамора. Она изображала воителя в старинной кольчуге; с плеч у него свисал плащ, уложенный красивыми тяжёлыми складками, а на голове имелся лёгкий шлем с бармицей. Бармица, бесспорно, добавляла образу героизма, однако же закрывала, как и полагается, почти пол-лица. Над ней торчал внушительный нос, он же -- по совместительству -- был самой запоминающейся деталью памятника. На шлеме восседал солидный сизый голубь. Сразу было видно, что место это насиженное. Правой рукой в латной рукавице беломраморный витязь указывал прямиком в сторону Межинграда -- не то призывал пойти и захватить, не то предлагал равняться, догнать и перегнать.

   -- Kto to jest? -- потребовала объяснений даркуцкая княжна.

   -- Это, досточтимая панна, -- гном, как всякий гид, понял и без перевода, -- великий князь лыкоморский, каковой имел честь родиться не где-нибудь, а в Подкузьминках, о чём неопровержимо свидетельствует древняя рукопись, найденная в подвале старой церкви.

   Мы одновременно уставились на князя. Никакого выходца из Подкузьминок я в лыкоморской истории не припоминала, и Эгмонт с Сигурдом -- тоже. Гном, взглянув на наши вытянувшиеся лица, повторил:

   -- Рукопись, знаете ли, свидетельствует.

   -- Хм, -- кашлянул вежливый Эгмонт.

   -- Как? -- изумился гном. -- Ладно княжна, но вы-то, вы, господин маг, неужто вы не слышали про рукопись... про свиток...

   -- Что-то было, -- дипломатично высказался господин маг. -- Но подробностей не припомню.

   Гном воспрял духом, почуяв в нас благодарных слушателей. Последующие десять минут мы внимали весьма душераздирающей истории.

   Душераздирающим в ней было практически всё. И давно обвалившийся, заросший лебедой и бурьяном подземный ход, четыре года назад чудесным образом обнаруженный местными мальчишками. И подземелье, в коем искали сокровище, а обрели нечто куда более, более ценное. И сам свиток, такой замечательный, с виньетками и миниатюрами -- особенно хороша та, где Ольгердовна, прекрасная жена князя, взывает к трём стихиям с резного балкончика в княжьем терему.

   Как легко догадаться, свиток повествовал о нелёгкой судьбе подкузьминского князя, а точнее -- о его великом походе на юг, в Межинград и далее, с целью "зачерпнуть шеломом водички". Надо думать, в этих краях случилась неурочная засуха, а князюшка мучался в очередной раз похмельем. Как бы то ни было, поход оказался удачным, во многом -- благодаря действиям княгини Ольгердовны, знаменитой магички, запросто обращавшейся с тремя из четырёх стихий. Заканчивалась вся история триумфальным возвращением князя в родные Подкузьминки -- с флагами, трубами и трофейным волынщиком, захваченным в плен возле искомой воды.

   Подкузьминские краеведы возликовали, но радость их была недолгой. В самом скором времени старая церковь сгорела дотла -- вместе с редкой фреской на южной стене, новеньким алтарём, на который сбрасывались всем миром, и -- самое страшное! -- оригиналом исторического свитка. Четыре копии хранились у самых зажиточных горожан, ещё одну как раз накануне отнесли в ратушу.

   Столичные коллеги, вызванные в Подкузьминки на радостях, явились как раз вовремя, чтобы увидеть тёпленькое ещё пепелище, -- и немедленно попытались усомниться в подлинности сгоревшей реликвии.

   Однако же "попытаться" ещё не значит "усомниться". Главным аргументом в пользу супротивников было то, что и князь, и княгиня отчего-то именовались автором сугубо по отчествам, а имена их так и остались неизвестными. Но, во-первых, любой малец знает, что обращение по отчеству -- это весьма уважительно, во-вторых же, человек мог и просто запамятовать, после лыковки и не такое бывает. Известное дело!

   Тот же факт, что кроме Подкузьминской Рукописи, как её стали называть в научных кругах, таинственный князь нигде более не упоминался, говорил исключительно в пользу подкузьминской историографии. Только подумать, какое сокровище обратилось в пепел от случайной искры!..

   -- Это всё хорошо, -- сказал Сигурд, выслушав лекцию до конца. -- И статуй хороший, совсем как в Межинграде. Только там конь есть, а ваш какой-то безлошадный. Непорядок!

   -- В Межинграде и змеюка есть, -- скривился гном. -- И потом, они-то свой на казённые денюжки строили, а для-ради нашего весь город скидывался!

   -- Вон оно что, приятель, -- глубокомысленно изрёк волкодлак.

   Видно было, что гному есть что ещё нам поведать, но впереди показалась корчма, выглядевшая и впрямь довольно прилично. Снорри уверенно направился к ней, на ходу расхваливая стряпню "тёти Цили".

   -- И рагу там взять не забудьте, -- напутствовал он. -- Сейчас как раз грибочки пошли, самое оно.

3.