Путь кама (СИ)

В центре мощеного пространства возвышались три мраморных столба. На самом низком стояла человеческая фигурка в широких штанах с карманами. На голове ее была повязка и звукоблокирующие наушники.

«Шахтер», — решил Мархи, рассматривая произведение местечкового искусства.

Второй столб занимал силуэт куда более знаменитый. Полноватый человек в форме, с десятком медалей на груди гордо выставлял торс и слегка наклонял лицо с двойным подбородком. Выпученные глаза смотрели прямо перед собой, строго и несгибаемо.

— Курфюрст Рур? — Ал подошел вплотную и похлопал угол столба с монументом.

Мархи, которого пригласил как раз тот самый Рур Пятый, кивнул.

На наиболее массивном столбе, возвышающемся над остальными несомненным лидером, размещался зверь из черного, гладкого камня. Полированные пластины тела поблескивали зеркальным отражением под лучами солнца, а вот морда была скошена. То ли удар топора настиг ее в момент ярости, то ли молния пронзила в лютую грозу. В центре лба тотема зияла кривая трещина.

— Что с Верховным Панголином? Откуда борозда? — поинтересовался путеец у Хада.

— После первого себяубийства проглянула. Посмотри вокруг, на каждом панголине такая есть.

И правда. Под широкими крышами, выросшими шляпками грибов над домами жителей селения, стояли такие же изуродованные статуи божественного защитника. У врат зажиточных располагались чернокаменные фигуры, а при входе в крошечные домики бедняков кривились в муках треснутые деревянные.

Прошло не больше нескольких минут, как троица вышла из толпы в спокойный, безлюдный переулок. Мужчины оказались перед громоздким гигантом с пирамидой ступеней: храмом того самого Верховного Панголина, который пострадал от неведомой силы в день пришествия икракских суицидов.

Два этажа обители покрывали такие же, как в городе, широкие квадраты серо-черных овальных черепиц. Верхний этаж, в форме башенки скромных размеров, оканчивался шпилем из прозрачного минерала.

Камы поднялись по черной лестнице из уриси, вошли в открытые арки дверей.

Красная дорожка привела их к гигантской статуе чешуйчатого божка, стоящего на задних лапах с распростертыми к небу передними конечностями.

— На стенах кровь, — заметил Ал, рассматривая потеки по всему внутреннему периметру. Принюхался.

— Двух человек, — уточнил он погодя.

Из-за статуи выглянула девица лет шестнадцати с миндалевидными глазами цвета земного заката и шмыгнула носом-картошкой. Милая внешность и некрасивость одной детали сделали из нее гадкого, несуразного утенка. Она это понимала, поэтому несказанно смутилась перед молодыми красавцами, что прибыли в храм.

Низко поклонившись и покраснев, девушка тихо поздоровалась:

— Доброго дня, единоверцы.

Хад поправил накидку из меха медведя и, сняв бубен с плеча, приблизился к прислужнице.

— Мы — камы, которых призвали, чтобы разыскать истоки погибели в вашем городке, фройляйн. Говорят, первая смертушка приключилась здесь?

Девушка в длиннополом платье из шелка и в синем берете почтительно присела в реверансе. Но в уголках ее глаз, совсем не по этикету, заблестели росинки слез.

— Десять оборотов назад настоятель и парювик, помощник в чтениях сур, приступили к новому циклу ночных служений. С утра мы с послушницами прибыли, чтобы отправить их спать и увидели, благочестивый Асур лежит в крови с порезанными руками, а мальчик Бор исчез.

— Может, это не самоубийство, и настоятеля прикончил пурувик?

Прислужница поежилась, словно от холода, и подняла глаза на равнодушное, но утонченно-прекрасное лицо блондина.

— Парювик? Нет, — отрицательно качнула она головой. — Бору только исполнилось семь ра. В таком возрасте дети поступают во служение. Они малы, слабы и сотворить подобное просто не в состоянии.

— Бора нашли?

— Потом. В заваленной шахте вместе с урисидобытчиками.

— Это второй случай самоубийства?

Прислужница кивнула, почти незаметно вытащила платок из кармана, затерявшегося в складках юбки, и промокнула им слезы на щеках.

— Пятнадцать мужчин с мальчиком засыпали себя взрывом в одном из опустошенных карманов, потом подожгли в нем остатки камней. Другие работники, что были снаружи, кинулась спасать собратьев, но было поздно. Все как один задохнулись.

Больше вопросов шаманы не задали. Стало понятным: без камлания здесь не обойтись. Вряд ли шахтеры, у которых жизнь была не сахарный песок, в одно мгновение решились покончить с ней и забрать в небытие мальца: без массового помутнения рассудка, терзаний и споров между собой, назло чему-то или кому-то.

Камы приказали девушке уйти, ибо подвергать опасности невинное существо было делом бесчеловечным. Молодушка кивнула и, подобрав с отполированного пола шелестящие юбки, убежала на рыночную площадь. В руках Хада оказались массивные ключи от главного входа, а у Ала — белая лилия из прически юной девы.

— Мархи — на ступени, мы с учеником — здесь. Посох оставь мне. Разведай в Нижнем мире, где души живых горожан. У нас задача посложнее: освободить тотемного зверя. Ал, слышишь?