Путь Хаута

Это были прекрасные годы, и я с удовольствием вспоминаю каждый из них, собирая свою собственную коллекцию. Год, когда родился наш первый общий сын, год, когда он начал ходить и говорить. Год, когда мы отдали его в обучение. Год, когда родилась наша дочь, новая принцесса династии Харов. Клянусь, если бы я силой не заставляла Лонео отдавать ребенка няне, он не спускал бы ее с рук ни на секунду. Я даже почти завидовала тому обожанию, которое он изливал на нее. Это было истинное счастье для меня — увидеть воплощенную в жизнь сумму наших с ним генов. Я смотрела на детей и в каждом видела как себя, так и его. Оба ребенка унаследовали его цвет глаз, но у сына определенно мой, хаутский, разрез. И оба будут высокими, с изящными руками и длинными пальцами — особенность строения трубчатых костей хаутов. Сын явно станет таким же массивным, как и его отец. А дочь с раннего возраста проявляет способности к рисованию, как и я когда–то.

И пусть считается, что для хаута быть выданной замуж за гема — вид наказания, иногда это награда. Я почти не вспоминаю о Флетчире, мало участвую в делах Двора и созвездия, хотя и присматриваю за своими потомками в геноме хаутов. Моя ветвь на Древе Жизни продолжает длиться, давая новые цветы и плоды.

Я открыла в себе новую страсть, которая прекрасно сочеталась с моими профессиональными навыками. Для созвездия и Империи я проектировала крупные объекты — города, наземные и подводные, обширные подземные сооружения и орбитальные станции. Сейчас мне стало понятно, что создание малых форм — домов, садов и прочих ограниченных площадей — может приносить подчас больше удовольствия. К тому же оказалось, что услуги хаута, пусть и исключенной из генома, до нелепости хорошо оплачиваются. Тогда как будучи членом созвездия я никогда не знала, сколько стоит моя работа — любые мои потребности, желания и запросы удовлетворялись немедленно, а процесс согласования сметы всегда лежал на других специалистах.

Одной же осенью, спустя без малого тридцать лет он приходит, занимая собой всю гостиную, как большая хищная птица. Лонео отсутствует — опять отправлен в рейд по усмирению колоний или, может, завоеванию новых. Император долго изливается в славословиях моей внешности, интересуется делами клана, успехами детей. И в какой–то момент не может удержать в себе:

— У Матери появилась новая Прислужница.

— В Небесном Саду ничто не остается неизменным, не так ли, Флетчир?

— Да. — Он сидит в молчании несколько минут, созерцая изгибы рисунка на мозаичном полу. — Когда я навещаю лаборатории Матери, мне постоянно мерещится запах яблок и леденцов, в точности такой же как твой, моя богиня.

— Откуда она?

— С Мю Кита. Из Дегтиаров. Самая юная Сплетающая Ветви их созвездия. Она такая… Для нее очень легко быть правдивой и открытой, и нет ни малейшей склонности к расчетливой манипуляции. Она прекрасно умеет слушать, при этом отличается непосредственными реакциями и цельностью своих суждений. И ничего откровенно соблазнительного, что и вовсе ставит в тупик.

— Из генома Лароша, да?

— Старшая дочь твоего сына, Лара. И я теряюсь, не зная, что делать. Я не могу показать свое влечение, ведь у меня уже есть три Императрицы–жены. Они захотят извести ее. И этот аромат снова пропадет из Сада. Звездная Бездна! Иногда я завидую своему старшему сибу Луре, который может видеть ее каждый день. Почему я не могу быть обычным человеком?

— Ты Император, Флетчир. Самый совершенный человек во всей Империи. Ты можешь быть только собой. Или ты хочешь моего разрешения?

— Не уверен, что мне нужно разрешение. Но поддержка — да. Ей восемнадцать, а мне за шестьдесят. Если я откроюсь ей, примет ли она меня?

— Мне было больше пятидесяти, а тебе восемнадцать, когда ты пришел просить меня о невозможном. Остановило ли тебя это тогда? Ты всегда обрушивал на женщин свою любовь, как горную лавину. Никто не может устоять перед стихией. Единственное, что могу пожелать, — не вздумай сломать моей внучке жизнь. И никому не позволяй этого.

Он тяжело вздыхает и смотрит в пол.

— Ладно. Пожалуй, я пока не стану отсылать никого из своих фаворитов, скрашивающих мне вечера. Но буду присматривать за ней, чтобы на нее не пал гнев моих супруг–императриц. Уверен, Мать имеет на нее свои планы.

Как все же тяжела жизнь воплощенного бога Цетагандийской Империи, что ему не с кем больше поделиться своими переживаниями? И он приходит с этим к бывшей любовнице, давно оставившей двор. Флетчир практически никогда не покидает пределов Небесного Сада, оставаясь всемогущим властителем вне купола и пленником церемоний и традиций внутри него. Насколько должна быть сильна его влюбленность в новую Прислужницу, что он буквально кипит от переполняющих эмоций?