Путь ко Христу

Однажды, остановившись на ночлег в одной деревне, он взял лежащий на дворе топор, в лесу срубил молодой дубок толщиной в руку и соорудил из него большой крест от подбородка до чресел. На заброшенной колхозной МТС он нашел круглую скобу с кольцами на концах, раскалив толстый гвоздь, прожег в верхней части креста сквозную дырку, продел туда проволоку и привязал ко кресту железную скобу, окрутив ее тряпичной лентой. Выпросив у старухи-хозяйки ржавый амбарный замок, перекрестился и одел себе ошейник со крестом. Старуха продела в кольца скобы замок и ключом на два поворота замкнула его. Выходя на дорогу, Кузьма бросил ключ в деревенский пруд. И, по слову отца кашевара из Крыпецкого монастыря, отныне стал крестоносителем, удивляя народ и возбуждая в их сердцах жалость и сострадание. Он ходил с этим во всю грудь и живот деревянным крестом по городам и весям, повсюду рассказывая, что это покаянный крест за Каинов грех, который он совершил по пьяной лавочке по молодости, по глупости, и теперь этот крест он не снимет никогда и ляжет вместе с ним в могилу.

Принимали его хорошо даже в городах. Настоятели после окончания богослужения, во время которого Кузьма, стоящий всегда сзади всех, басом подпевал церковному хору, приглашали его к трапезе и кормили до отвала, да еще на прощание совали в руку небольшую толику денег. Но особенно и даже с почетом принимали его в деревнях. Бабы жалели и плакали, слушая его горемычный рассказ. Кормили его хорошо. Кузьма по привычке, когда кормят на халяву, ел жадно и много. И бабы, жалостливо качая головами, подкладывали ему на тарелку еще и еще, пока он, одуревший от еды, не валился на лавку и не начинал храпеть во всю мочь. Бабы подходили к нему на цыпочках, целовали крест и грязную руку святого странника-страдальца. Были даже случаи исцеления, особенно от беснования. От такой кормежки щеки у Кузьмы округлились, изрядно вырос живот, покаянный крест принял полугоризонтальное положение и торчал вперед как пулемет.

Однажды в одном украинском селе его приняла одинокая вдова. Она приложилась ко кресту, плакала и просила Кузьму помолиться за умершего хозяина. На стол была выставлена уйма всякой снеди. Тут были и галушки, и вареники, и паляница, вареная свинина и большая бутыль с самогоном-первачом. Кузьма наелся как барабан, опрокинул стакан первача и завалился спать, предварительно не забыв помолиться. Кровать, предоставленная вдовою, была богато уснащена перинами, подушками и пружинным матрасом, блохи и клопы изгнаны, и Кузьма сразу уснул, оглашая весь дом лошадиным храпом. Ночью пришла вдова и разбудила его. Кузьма сел на кровати, спустил на пол обросшие шерстью ноги, протер кулаком глаза и, сообразив, в чем дело, разгневался до невозможности. Он кричал так, что, наверное, было слышно на улице:

– Ах ты блудня! Куда ты притащилась?! Ты что, слепая? Не видишь разве, что я за грехи свои распят на кресте! Ты что, хочешь, чтобы нас разразил Господь и черти утащили меня и тебя вместе со крестом в преисподню?!

– Да шо ты, Кузьма, я ж тильки так… хотила тоби перину поправить.

– Вот прокляну твой дом, тогда будешь знать, как поправлять перину у Божьего странника.

– Ой, лышенько, нэ проклинай, голубчику. Я тоби богато грошив дам, та всякой ижи для дорози.

– Ну, ладно, денег мне твоих не надо. От них только грех, да и убьют еще за них на дороге. А вот завтра иди в церковь и покайся батюшке, что бес тебя надоумил соблазнить Божиего странника, с покаянным крестом ходящего. Да пусть на тебя какую покрепче епитимию наложит.

– Прости, ради Бога, Кузьма. Это я вид тоски и одиночества. Детей у менэ нема, а в народе кажуть, ню вид Божиих странников святи диточки нарождаются.

– Брысь отсюда, дьяволица! Я сейчас возьму свой посох и покажу тебе святые ребеночки.

Утром рано Кузьма ушел из хаты, где ему было такое великое искушение, и был рад и благодарил Господа, что удержался и не согрешил.

Однажды ночь застала его на дороге. До следующего села было еще далеко, и он решил заночевать в ближайшей роще, где росли дубки, ракиты и тополя. Войдя в рощу, он увидел в отдалении горящий костер, пошел на огонек и, подойдя, увидел трех бродяг, сидящих у костра. Они были изрядно пьяны и о чем-то злобно спорили. Увидев Кузьму, они замолкли и хмуро уставились на него.

– Мир вам, люди добрые, – сказал Кузьма.

– Садись, садись, погрейся с нами, – сказал один из них, – У тебя водка есть?

– Нет.

– А табак?

– И табака нет.

– А деньги?

– Тоже нет.

– Пустой, значит, ты мужик.

– Крест зачем такой прицепил?

– А грешник я и ношу его для искупления грехов и другим в назидание.

– А ну-ка, Петро, ошмонай грешника, может, что и найдем.

– Не трогай меня, человече, Бог даже Каина запретил всем обижать, а я тоже вроде Каина.

– Сивый, да у него ничего нет. Вот кусок хлеба да книжка какая-то церковная.

– Кидай ее в костер, – приказал мрачный бродяга.

– Бог вас побьет, нечестивцы, – сказал Кузьма.

– Ах, ты нам еще угрожаешь! Хватай его, хлопцы, раздевай догола и привязывай к дереву, – приказал бородач.

– Толян, сымай крест и в костер.