Читаем Путь. Стихи полностью

Живу – сгораю. И сгорю.А мог бы с тихою душоюВстречать спокойную зарюНад безмятежною рекою.Забыть бы смысл крамольных слов,Что мне природа нашептала,Когда счастливый рыболов,Я шёл сквозь ливень краснотала.Хрустел крупитчатый песок,Восток алел – уже светало.– Пораньше б выйти на часок, —Я шаг прибавил запоздало.Пахнуло сыростью речной.Ещё минута – через лозы.И я, от радости хмельной,Сквозь навернувшиеся слёзыГлядел, не видя ничего.Смеялся, плакал, как в дурмане.Кричал – и эхо: «О – го – го!»,Как друг, откликнулось в тумане.

Первый снег

– Вот иду я – самый первый снег,Чистый, беззащитный, обречённый,Гибну, тая на глазах у всех,На земле, угрюмой, грязной, черной.И не пробуйте меня спасти,Стряхивая на крыльце с одежды.Я, как видно, обречён идтиБез любви, и солнца, и надежды.Поглядите лучше —Тает снег,Смешиваясь с грязью под ногами,Просто снег, идущий раньше всех, —Перед настоящими снегами.

О жизни

Спасибо жизни!Мне она далаИ дружбу, и любовь —Как два крыла,Они меня несли по белу свету.А после всё, что возвела, смела:Любовь убила, друга отняла,В пустыню превратив мою планету.И я теперь один во всей вселенной,Зато уже не корчу мудреца,А думаю легко о жизни бренной,Как сирый нищий, спущенный с крыльца.Пускай меня любовью да изменойАктерка-жизнь пытает без конца,Спокойно я слежу за Мельпоменой,Чтоб душу разглядеть в игре лица.

«Ещё капели канитель…»

Ещё капели канитель,Ещё грачи не прилетели —Осталось несколько недель,Но это трудные недели.А там нагрянут чудесаВ награду за упрямство верыВ сияющие небесаИ воскресающие скверы.Печаль развеется, как дым.И перед взором изумлённымВесь мир предстанет голубымИ торжествующе зелёным.

«Я вспомню забытое что-то…»

Я вспомню забытое что-тоИ в мыслях пройдусь по годам,Но в прошлом зияют пустоты,Как будто и не был я там,Как будто я прожил неделю,С натяжкою – две кое-как…А прочее скрыто метелью,Царящей в мирах и века.

Московский воробей

Зимой в столице туго,В края бы потеплей,Но знать не хочет югаМосковский воробей.Зима пришла?Но стужеДавно царить пора.Случалось много хуже,А он был сыт вчера.И так ли страшен голод,Когда кругом свои —Чуть зазевался голубь —Пируют воробьи.В метель и в день погожийНе ведает скорбейВзъерошенный, продрогшийМосковский воробей.Живёт – и горя мало.Живёт – по мере сил.Ни кошка не поймала,Ни голод не сгубил.

Похмелье

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия