Путь в бездне

Он смотрел на нее и видел ту, худенькую маленькую девочку, которую им с Аллой привезли в центр подготовки по решению кадровой комиссии, ту, что одернув свое длинное зелено-желтое платьице, и в волнении теребя жидкие светлые косички, спросила тогда:

— Здравствуйте. Вы мои, папа и мама?

— Нет, Света. Я не твой папа. Можешь звать меня дядей Васей, а мою жену тетей Аллой, — он обнял Аллу за плечи.

И тогда Света спросила его серьезно, глядя в глаза:

— Вы будете моим попой? А она мамой?…

Кисловский застыл в трех шагах от операционного стола, молча смотрел в пол.

— Я согласен, полковник, — произнес Герман.

— Шах и мат, Василий Юрьевич. Шах и мат, — полковник Ххок повернулся к нему лицом: — Даже скучно, никогда не проигрывать. А теперь — едем. У нас сегодня есть дела.

За спиной Германа царила гробовая тишина.

* * *

Они уже несколько часов тряслись все в том же шумном автобусе.

Полковник Ххок сделал лишь одну остановку — в лесистой местности, у подножия высокого холма.

Приказав всем выйти из автобуса, он с иронией, сказал:

— Мальчики — направо, девочки — налево.

Автобус сопровождали два армейских грузовика. В кузове каждого грузовика ехали человек тридцать офицеров охраны.

После остановки, автобус долго и мучительно, надрывно гудя мотором, взбирался вверх по крутому подъему, иногда сильно кренясь на поворотах, скрипел и стонал своим железным кузовом.

Герман сидел закрыв глаза и обняв Ланину за плечи. Та, одетая в какую-то засаленную робу и положив голову ему на плечо, казалось, спала.

За все время она не сказала ни одного слова.

За закрашенными окнами стемнело и под потолком салона загорелась одна тусклая лампочка, делая сидевших на скамейках людей похожими на больших кукл.

И вот автобус остановился.

Герман не двигался.

Скрипнув, открылась дверь, и в свете прожекторов, разрезающих густую темноту ночи, показался полковник Ххок. За его спиной выстроилось оцепление охраны.

— Прошу на выход, господа пришельцы. — сказал он.

Герман коснулся подбородка Светланы, произнес:

— Просыпайся, дочка.

Она подняла лицо и непонимающим взглядом посмотрела на него, и потом, спустя несколько мгновений, осознание происходящего вновь вернулись к ней, заполнив ее глаза ужасом и безысходностью.

Герман коснулся ладони Ланиной и сказал, тихо:

— Все будет хорошо.

Все вышли из автобуса на бетонную площадку, около пятидесяти метров в поперечнике, стояли рядом, друг с другом и смотрели на возвышающуюся по близости высокую, освещенную снизу лучами прожекторов, деревянную башню.

Полковник Ххок, стоявший чуть в отдалении, произнес бодро:

— Не робейте, Василий Юрьевич. Корабль вас ждет.

— Не делай этого, Вася, — тихо произнесла рядом Сильвия Смит: — Они все равно нас убьют. Не отдавай им корабль.

Герман посмотрел на нее.

Она стояла высокая и прямая, слабый ветер слегка колыхал ее светлые волнистые волосы — лицо строгое, решительное.

Он не ответил и, обняв Ланину за плечи, пошел вперед рядом с Аллой.

Кисловский шел отдельно, почти вплотную к полковнику.

К башне вела широкая бетонная дорога, огражденная с обеих сторон двойным забором из колючей проволоки, через каждые метров десять стояли часовые — угрюмые офицеры. Справа луч прожектора выхватил из мрака пулеметную вышку.

Стоявшие вдоль дороги офицеры, бодро козыряли перед проходившим мимо полковником Ххоком, провожали равнодушными взглядами идущих пришельцев и офицеров охраны.

Позади возник топот. Герман в пол оборота оглянулся — человек тридцать офицеров в белых мундирах, перетянутых крест на крест черными узкими ремнями, замыкали шествие к башне. Каждый в белых перчатках, вместо фуражек, одеты белые пилотки, у каждого на ремне кобура.

Двое офицеров-охранников распахнули перед полковником Ххоком ворота из колючей проволоки, взяли под козырек.

За воротами идущие, вошли в низкий деревянный пристрой, примыкавший к башне. Здесь все было освещено яркими электрическими лампами и на противоположной стороне коридора, метрах в десяти от входа, стояли еще двое охранников. И вот они оказались внутри башни.

Массивные деревянные фермы уходили до самого верха, держали стены башни и витые лестничные марши, опирались концами в бронированное тело корабля. Планетолет покоился на выдвинутых амортизаторах и их широкие опоры, под его весом, на пол метра погрузились в грунт.

Герман посмотрел снизу вверх на давно безмолвствующие дюзы ходовых двигателей. Корабль освещался яркими лампами, а под ним расположились несколько деревянных строений, видимо, служивших казармами для охраны. Под кораблем росла трава, которую очевидно недавно выкосили-торчали зеленые стебли и в земле повсюду были отметины, не то мотыг, не то лопат. В окнах строений горел тусклый свет.

— Каково? — спросил у Германа полковник Ххок: — Впечатляет?

Тот не ответил.

Подошли к трапу и начали подниматься по стальным рифленым ступеням.

«— Ты дождался, старый друг,» — думал Герман, держась за поручни: — «Уже скоро.»

Ланина поднималась перед ним, сразу за тремя офицерами охраны и полковником.