Путь в бездне

Смолк грохот маршевых двигателей — корабль вышел на расчетную высоту и скорость, и сразу-же возник ровный низкий гул атомного ускорителя.

Перегрузки, которые при старте, казалось, раздавят людей в их креслах, теперь уменьшились, но все равно оставались сильны.

«Буря» — послушная управлению Германа, вышла на высокую орбиту и, продолжая разбег по невидимой спирали, уходила дальше от планеты. В правом иллюминаторе Твердь теперь была видна полностью, как огромный бело-голубой шар. Белые воронки облачных циклонов покрыли восточную часть большого, черного из-за тени, океана, и выглянувшее на востоке Солнце наполнило тонкую полосу атмосферы прозрачным голубым светом.

На штурманском экране, где синим курсивом обозначился путь «Бури», светилась красная пологая линия, с мигающим кружком, обозначавшем «Странник».

В верхнем левом углу экрана обе линии соприкасались.

«Буря» летела, не догоняя «Странник», а двигалась навстречу ему.

Кисловский молчал.

Герман посмотрел на Ланину.

Планетолет, облетев Твердь, по увеличивающейся спирали, мчался к звездолету.

Герман произнес:

— Компьютер, установить связь со «Странником».

И борясь с перегрузками, с трудом протянул правую руку к приборной панели, нажал на светящуюся красным светом кнопку «блокировка звукового оповещения», и другую, в верхнем ряду кнопок — «блокировка маневровых двигателей».

На экране перед Кисловским загорелась надпись «связь установлена».

— Говорит Герман. «Странник», отвечайте.

Через пару минут Герман снова произнес:

— Вызываю «Странника», отвечайте.

Ничего.

— Все так и должно быть? — громко спросил со своего места полковник Ххок.

— Стандартный запрос, — ответил ему Кисловский: — Все нормально.

Прошло еще пять минут.

Герман следил на экране за медленным передвижением синей отметки к красной.

И тут возник голос.

— Я, я это!

На небольшом экране связи появилось заросшее рыжей бородой, едва знакомое лицо. Светлые волосы говорившего свисали на плечи сальными, слипшимися локонами.

— Здравствуй, Ганс.

Тот помедлил и вдруг произнес — порывисто, взволнованно:

— Я — Ганс Вульф! Я это! Я, я!

— Привет, парень. Как у тебя дела?

Тот непонимающе уставился с экрана на Германа, провел рукой по своим всклокоченным волосам, спросил:

— Василий, э-э-э, Юрьевич?

Герман улыбнулся ему и ответил:

— Узнал? Мы возвращаемся, парень. Что у вас?

— Возвращаетесь?

— Степан далеко?

— А-а-а… Никого нет. Все погибли. Давно. Это было очень давно. А вы… Вы уже летите? Это — вы?

— Ганс, это мы. И мы уже летим.

И Вульф заплакал — истерично, надрывно, размазывая по заросшему лицу слезы, закричал:

— Я так рад! Теперь все будет, как раньше. И я… Я не буду один! Я снова стану человеком. Человеком! — он вдруг рассмеялся сквозь слезы: — Мы их прогоним. Вместе.

Герман молча слушал Вульфа.

О Чужаках, что прячутся в агрегатном, о фальшивой Луне, о погибшей много лет назад команде корабля…

На экране загорелась красная надпись:

«Пилот, внимание.

Смените аварийный курс. Ваш курс на столкновение. Совершите маневр на уклонение или погасите скорость до безопасного значения.»

Безопасного значения уже не получится.

— Ганс, — спокойно заговорил Герман: — Тебе придется, кое, что сделать в одиночку.

— А вы? Вы же уже летите… — он непонимающе таращился на него с экрана.

— Мы не сможем. «Буря» захвачена…

— Заткни ему глотку! — заорал позади полковник Ххок.

Кисловский не шелохнулся, не издал ни одного звука.

— Компьютеру звездолета! — произнес Герман.

— Слушаю вас, штурман Герман, — отозвался спокойный голос бортового компьютера «Странника».

— Кисловский, убей его! — это полковник Ххок.

Герман заговорил, не обращая внимания на крики за своей спиной:

— Подтверждаю смерть капитана Стрижова. На правах старшего офицера передаю командование инженеру корабля — Гансу Вульфу. Код полномочий — Вяз, 200894755.

— Убей ублюдка!..

Перегрузки продолжавшего разгон двигателя заставляли всех людей оставаться на своих местах.

— Падаль! — кричал полковник Ххок: — Трусливая, поганая…

— Я тебе верю, Ганс. — Герман продолжал говорить: — Компьютер тебе поможет. Кончится твое одиночество. На планете остались Сенчин и Горин. Забери их. Слышишь, меня?

Новая надпись на экране:

«Немедленно измените курс!»

«— Ну, что же,» — подумал Герман: «— Я много лет ждал этого дня.»

И тут Кисловский громко и отчетливо воскликнул:

— Простите меня все! Если сможете.

— Уже прощен, — произнес Герман и стало совсем тихо.

Двигатель смолк и вместе с тишиной, появилась невесомость.

Снова сменилась надпись на экране:

«Снимите блокировку автоматического маневрирования корабля.»

Герман расстегнул ремни безопасности и легко повернулся в кресле, посмотрел назад.

Полковник Ххок висел над своим креслом вверх ногами и отчаянно рубил вокруг себя воздух, длинным, сверкающим лезвием ножа. Двое других офицеров также успели выбраться из своих кресел. Один, с удивлением на широком лице, плыл к правой стороне отсека, в сторону большего овального иллюминатора, другой — парил под потолком, спиной вниз.

Герман повернулся к Ланиной.

Она недоверчиво смотрела ему в лицо.