Путь в стаю

Началась чехарда манёвров. Со стороны это больше всего походило на стаю пчёл. Как она сначала летит, эдаким облаком, а потом вдруг распадается на несколько фрагментов, по форме напоминающих запятые. И каждая такая запятая, каждое «оперативное сосредоточение», начинает собственную игру, связанную воедино волей сверхчеловеческого интеллекта Высшей.

Ласточки уложились за час. Но чего им это стоило! Если бы времени было больше, они могли бы избежать существенных потерь, проредив сначала внешний эшелон обороны — все эти прикрывающие планету «ограниченно манёвренные» сооружения. Но времени не было, а ресурсы «Планетарного разрушителя» оказались не безграничны. Его жуткие орудия откусывали целые куски крепостей, невзирая на всю их запредельную защиту, но те пытались маневрировать, прикрывать друг друга, а потому доставалось и флоту. Ещё и время перезарядки основных калибров монструозного корабля оказалось весьма велико… Пока суперлинкор перезаряжался, его энергетический ресурс старались лишний раз не задействовать, ограничиваясь возможностями остальной эскадры. Так что республиканки были постоянно в движении, постоянно маневрировали, создавая в стане противника всё новые и новые точки прорыва, отвлекая и распыляя его силы.

Только сейчас я смог в полной мере прочувствовать правильность решения Высшей ласточки любыми средствами выбить защитный флот под ноль. У врага не осталось реального манёвренного флота, которым можно было бы усложнить нам жизнь, не дать почувствовать себя в космосе вольготно. Теперь же республиканки полностью владели инициативой, и весь вопрос упирался лишь во временное ограничение. Впрочем, ласточки всё равно вытянули поставленную задачу. Они показали при этом высочайший профессионализм и непревзойдённую смелость принимаемых решений. И самое главное — они готовы были разменивать свои жизни на столь необходимое десанту время. Прекрасно понимали, что на кону жизни тысяч их сестёр-валькирий, потому выкладывались по полной.

По истечении четвёртого часа операции фрегаты, под прикрытием тяжёлых крейсеров и нескольких линкоров, устремились к поверхности. Последовавшая с планеты ракетная атака была встречена лучевым оружием и росчерками выстрелов кинетических противоракетных орудий. Тут же часть калибров оказалась перенацелена на выявленные места дислокации систем ПКО. А следом уже фрегаты принялись сбрасывать свой смертоносный груз — практически у самой поверхности, не забывая поливать землю залпами лучевых орудий.

Первый этап высадки прошёл без сучка и задоринки, почти без потерь для десанта. Только ласточек чуть потрепало, но и здесь не было ничего экстраординарного. Как и предсказывала Высшая, четыре очага прорыва мы организовали, только на пятом пообломали зубы и когти. Здесь десант встретила поистине сумасшедшая система ПКО, но нет худа без добра: теперь мы доподлинно знали, куда следует направить основные силы. Прикрываемый такими огневыми средствами бункер просто по определению не мог оказаться пустышкой.

Второй этап операции протекал куда сложней. По крайней мере, для десанта. Теперь в дело вступила планетарная авиация врага, на первом этапе оттеснённая шквальным огнём идущего на прорыв флота. Валькириям на земле приходилось задействовать все возможности спешно развёрнутой собственной системы ПКО, но накопление сил в очагах прорыва, тем не менее, проходило по плану. Спустя два часа от начала высадки десант достаточно закрепился и пошёл в наступление на ключевые точки наземной обороны. Мне резко стало не до общей ситуации в системе, я полностью утонул на деталях, контролируя космос лишь по скупым сообщениям Птахи.

Но даже контроль одного десанта давался тяжело. Уверен, если бы пришлось вникать в тактику каждой стаи, я бы не выдержал. Слишком многое приходилось постоянно держать в уме, слишком большой поток информации обрабатывать. Четыре потока для такой интенсивности — смех. Благо, субъективно их оказалось больше. Сознание по сравнению с Литанией расширилось, смогло охватить куда больший объём информационного массива — я ощущал это каждой клеточкой тела, чувствовал взрывной рост отдачи. В голове одновременно шептали десятки голосов, выдавая всё новые и новые параметры, переменные, производные… И шёпот этот не сливался в гул, каждый голос обрабатывался и впитывался на подкорку, чтобы стать кирпичиком новых, столь необходимых здесь и сейчас, решений и действий.

Так, я быстро осознал, что выбранное направление главного удара — в корне неверно. Слишком слабым оказалось излучение от штабных бункеров, а значит, и интенсивность информационного обмена. Очевидно, что там, где обмен больше, пролегают основные управляющие контуры и принимаются основные решения. Итогом работы инструментальной разведки стала смена направления атаки, хотя совсем её приостанавливать я не спешил.