Путь за семь городов (СИ)

В парке часто играли дети. Однажды несколько ребятишек лазали по большому дубу. Ивисон просила детей спуститься — дерево было старым, требовало уважительного отношения, но они были слишком увлечены игрой и словно не замечали чужих слов. Ивисон почти отчаялась, когда заметила на аллее Тимони. Она уже хотела осмелиться и попросить отправить ребятишек на землю с помощью магии, как вдруг один из малышей все-таки сорвался с ветки, как она и предчувствовала.

Тимони отреагировал мгновенно — заклинание серебристой воздушной волной окутало падающего ребенка, и хоть Тимони сам едва удержался на ногах, малыш оказался на земле живым и невредимым. Такой же волной Тимони снял с дерева остальных, собрал вокруг себя и долго разъяснял им, как опасны подобные игры. Ивисон была восхищена, дети слушали его, раскрыв рот.

Улыбнувшись напоследок, Тимони оправился туда, где уже заждался Редрин, а она все смотрела ему вслед.

Скоро Ивисон больше не могла скрывать от самой себя — да, она влюбилась. Так влюбилась, что увидела его отцом своих детей.

Но как же открыть ему свои чувства?

Лишь однажды она сумела преодолеть нерешительность и втянула Тимони в круг танца на празднике. Одно из самых счастливых воспоминаний — так долго быть с ним рядом и смотреть ему в глаза. Счастливей ее тогда не было никого во всем мире.

Ивисон долго сама себе не могла поверить, но была убеждена, что заметила во взгляде пробуждение ответного чувства.

Она не успела придумать предлог для новой встречи — Тимони исчез. Ивисон долго ломала голову, что произошло, пока не отправилась к Редрину. Тот поведал ей, что Тимони и Лайли в путешествии, стоит только подождать, и возлюбленный вернется. Тогда-то она и сможет рассказать ему, о чем тоскует ее сердце.

Она верила — Тимони вернется.

***

Ивисон открыла глаза. Она всегда просыпалась за час до рассвета, когда небо только начинало светлеть, но сегодня ей показалось, что ночь не ушла. Поднявшись, Ивисон приблизилась к окну, отодвинула тонкую ткань, чтобы выглянуть в маленький сад. Все словно было бы тем же, и в то же время казалось померкшим, выцветшим… Ненастоящим?

Ивисон сморгнула слезу, та покатилась по щеке. В груди разливалась боль, зародившись крохотным угольком, вскоре она заняла собой все, мешая дышать.

Ивисон не заплела волос, надела слишком легкое, не по погоде платье, бездумно вышла из дома, не закрыв двери. Она шла по пустынным еще улицам, не замечая, что осталась босой, а боль окутывала все мысли.

Дорога сама собой привела ее к дому Редрина, и тот вышел навстречу. Лицо его было печальным, и Ивисон протянула к нему ладони.

— Что случилось? — спросила она, и Редрин обнял ее, будто собственную дочь.

— Не знаю, — ответил он. — Связь… Наша связь оборвалась.

Он опасался назвать причину.

Что может быть страшнее потери того, кто еще даже не был твоим, но кому сам принадлежал всем сердцем? Как объяснить глупой душе, что его нет?

От невыносимой боли у Ивисон немели пальцы, она не чувствовала ни солнечного тепла, ни ветра, и если бы разразилась буря, не заметила бы дождя.

Внутри нее разрасталась пустота, пожиравшая все воспоминания, все мечты. Она стирала память об улыбке, о звуке голоса, она уничтожала надежды на объятие, на общий дом, на прогулки вечерами.

Ивисон не могла даже плакать от боли, что сжала ее сердце. Одно лишь желание у нее осталось — дождаться возвращения Лайли, узнать, что случилось.

Смыслом жизни стало это ожидание.

***

Истинная любовь не заканчивается, если кто-то из влюбленных ушел из жизни. Она живет призраком, памятью, теплом и печалью, нежностью и болью.

Иногда — только болью.

***

Свинцово-серые тучи, тяжелые и наполненные снегом, висели низко над горизонтом, не желая двигаться, точно размышляли, просыпаться ли здесь и сейчас или немного подождать. Опавшая листва, темная и мокрая, покрывала землю, голые ветви деревьев трепал ветер, точно желал и их оборвать вслед за листьями. Студеный воздух был кристально прозрачен.

— Что здесь случилось? — почти испуганно произнесла Лаон. — О! Все же мы на Летинайте!

— Речь вернулась! — радостно подхватили Алети и Миэки. — Мы снова можем говорить!

— Почему так холодно? Почему осыпались листья? — Марафел огляделся. — Отчего такая тишина, и птичьих трелей не слышно?

— Поздняя осень, — Ниа Бейби Нак сказал это мягко, но его голос заставил всех обернуться.

— Всего лишь осень, — Каталин со вздохом подняла последний еще яркий лист с жухлой травы. — А мы уже успели испугаться. Мы так задержались в пути.

— Мэрмаонин, — белый конь переступил с ноги на ногу. — Месяц, когда осень засыпает на ладонях зимы.

— Это и есть ваш мир? — Айкен привлекла всеобщее внимание.

— Да, это Летинайт. Мы в саду Бейби Нака, — отозвался Ниа Бейби Нак. — Дитя чужого мира, ты чувствуешь неловкость?

Айкен не успела ответить.

— Слишком холодно, — вздохнула Лайли. — Надо скорее отправляться в дом, к теплому камину, — она очень устала. Открыть портала, пусть и с помощью силы Ниа Бейби Нака, оказалось непросто. Лайли чувствовала, что вот-вот упадет прямо на прелую листву и вряд ли сумеет снова подняться.