Путь за семь городов (СИ)

Марафел откусил кусочек и вдруг почувствовал, что весь мир вокруг изменился. Ветерок, до этого гладивший его по щеке, потек особенно плавно, пламя свечей перестало танцевать и только едва заметно дрожало.

— Что происходит? — он качнул головой. — Что такое?

— Ничего, — удивилась Айкен, продолжая жевать. Тимони подозрительно посмотрел на половинку клэм в своих руках.

— Что не так, Марафел?

— Все будто бы замерло, — он огляделся.

Тимони обеспокоено взглянул на него. Ему показалось, что движения Марафела стали стремительнее, намного стремительнее, чем прежде.

Айкен улыбнулась — от клэм у нее в пальцах ничего не осталось.

— Хочу танцевать. Марафел, сыграешь мне?

— Сыграть? — он озабоченно посмотрел на нее, но Тимони согласно кивнул.

— Тут почти никого нет, отчего бы не позволить Айкен станцевать?

Для Тимони это оказалось настоящей удачей — такой случай проверить, действительно ли плоды что-то сделали с ними.

Марафел вздохнул и послушно достал флейту, а Айкен скинула с плеч плащ, распустила волосы, упавшие тяжелой волной.

Первые несколько нот сорвались рваным ритмом, но вскоре Марафел заиграл ровнее. Айкен сорвалась в танец стремительно и быстро. Возможно, будь на ней платье, эта скорость бы скрадывалась, пряталась в складки, но дорожный костюм позволял уследить за каждым движением. Ловкость и грация Айкен вызывали удивление.

— Слишком медленно, — окликнула она, рассмеявшись. — Быстрее, Марафел.

Флейта послушалась.

Тимони едва мог уследить за ними: музыка закружилась как сумасшедшая, а Айкен нисколько не отставала. Нужно было признать, что время для них с Марафелом и правда поменяло скорость.

Тимони уложил так и нетронутую им половинку клэм в сумку, предварительно укрыв ее магическим щитом против тления.

Такое свойство еще пригодится. Возможно, и пары семян будет достаточно, чтобы вырастить на Летинайте столь интересное дерево. Жаль, что нет рядом Каталин, которая помогла бы с этим.

***

Лайли и Каталин снова пережидали в зарослях тростника, пока пройдут купеческие лодки. Золотистый предзакатный свет играл на воде, пятнами высвечивал камыш и осоку.

Караван оказался большим, к тому же шел с немалым грузом, и лодки двигались медленно, а одна из них едва не перевернулась в узкой протоке.

Лайли вздохнула, отвернулась. Незачем было следить — и без того станет слышно, когда путь освободится. Она рассеянно осматривала ближайший островок, размышляя, не стоит ли расположиться там. И вдруг поняла, что различает среди разросшихся ив старое здание. Из-за бледных ивовых листьев слегка выглядывала покатая крыша.

— Каталин, — Лайли разволновалась. — Смотри-ка!

— Там дом? — приглядевшись, заключила та. — Думаешь, стоит его осмотреть?

— Разве не интересно, что здесь может быть? — усмехнулась Лайли.

Лодка, повинуясь приказу, причалила к островку, раздвинув осоку. Девушки выбрались на берег и двинулись к зданию, пробираясь под низко склонившимися ветвями.

Некогда найденное ими здание было высоким, но постепенно погружалось в податливую землю, несколько ступенек крыльца уже исчезли бесследно. Оставшиеся ступени кое-где покрылись рыжеватым мхом, в оконных проемах местами сохранились остатки витражей — рассыпавшиеся цветные стеклышки мерцали под листьями у самых корней.

От времени стены, сложенные из светлого камня, чуть позеленели и покрылись крупными порами, за которые, цепляясь и углубляя многочисленные трещинки, к крыше потянулись вьюнки. Плети были сплошь покрыты белоснежными цветками с тонким ароматом, который отчего-то навевал печальные мысли. В арку входа свисали целые пряди вьюнка с самыми пышными соцветиями, образуя живую дверь вместо старой, рассыпавшейся в мелкую щепу под напором ветров и дождей.

И все же это место до сих пор излучало величие. Лайли поднялась ко входу и погладила каменный барельеф — девушку, чье лицо давно уже исчезло в пальцах времени.

— Красивое и печальное место, — произнесла Каталин, нежно прикасаясь к белым лепесткам. — Войдем?

— Да, — Лайли взглянула на пальцы — камень оказался таким холодным, что они заледенели. — Здесь так много силы. Кажется, мы нашли источник магии этих болот. Интересно, что может находиться за каменными стенами.

Они ступили внутрь одновременно — вход позволял пройти в ряд четверым. Шаги эхом прозвучали под сводами, а фигуры размыто отразились в отполированных до блеска плитах пола, которые оказались неподвластны ветрам и влаге.

Внутри время уступило, и пусть солнечный свет падал вытянутыми прямоугольниками сквозь окна, где вместо витражей рисунок творили трепещущие под ветром листья и цветы вьюнка, посреди большого зала располагался бассейн, в котором и сейчас весело журчала вода.

Не было ни пыли, ни мха, ни иных свидетельств разрушения.

Лайли осторожно приблизилась, присела на каменный бортик. Она не обнаружила ни тления, ни запущенности — все было молодо и свежо. Серебряные листья, врезанные в камень, не померкли, а сияли сквозь прозрачную воду. На дне сапфирами было выложено изображение девушки — бесконечно юной.