Путешествие к Арктуру

Корпанг снова поднял взгляд, будто человек, пытающийся смириться с ужасным зрелищем.

— Осмелимся ли мы в это поверить?

— Ты должен, — ответил Маскалл. — Ты всегда служил высшим силам — и должен поступать так и впредь. Просто выяснилось, что Тире — не высший.

Лицо Корпанга налилось грубым гневом.

— Жизнь определенно лжива. Всю свою жизнь я искал Тире, а нашел вот это.

— Тебе не в чем себя винить. Кристалмен целую вечность оттачивал свое коварство. Неудивительно, что человек не в состоянии увидеть истину, даже если намерения у него самые лучшие. Что ты решил делать?

— Похоже, барабан удаляется. Ты последуешь за ним, Маскалл?

— Да.

— Но куда это нас приведет?

— Быть может, за пределы Трела.

— Это кажется мне реальней реальности, — заметил Корпанг. — Скажи, кто такой Суртур?

— Говорят, что мир Суртура, или Маспел, — это оригинал, искаженной копией которого является этот мир. Кристалмен есть жизнь, но Суртур — это нечто иное.

— Откуда ты знаешь?

— Это знание сложилось постепенно — из вдохновения, опыта, бесед с мудрецами твоей планеты. С каждым часом оно кажется мне все более истинным и принимает все более четкую форму.

Корпанг встал лицом к трем Фигурам, на его твердом, энергичном лице читалась решимость.

— Я верю тебе, Маскалл. Лучшего доказательства не требуется. Тире — не высший, а в некотором смысле низший. Лишь насквозь лживое и подлое существо может пасть до подобных обманов… Я иду с тобой — но не становись предателем. Быть может, эти знаки для тебя, а вовсе не для меня, и если ты меня покинешь…

— Я ничего не обещаю. Я не прошу тебя пойти со мной. Если ты предпочтешь остаться в своем маленьком мире или сомневаешься, лучше не ходи.

— Не говори так. Я никогда не забуду то, что ты для меня сделал… Поспешим, иначе упустим звук.

Корпанг пустился в путь с бóльшим энтузиазмом, нежели Маскалл. Они быстро зашагали по направлению к барабану. Около двух миль дорога шла по уступу, не опускаясь и не поднимаясь. Таинственное свечение постепенно угасло и сменилось обычным светом Трела. Ритмичные удары продолжались, но далеко впереди; ни один из путников не мог к ним приблизиться.

— Что ты за человек? — неожиданно спросил Корпанг.

— В каком смысле?

— Как тебе удалось достичь таких отношений с Невидимым? Почему я никогда не испытывал ничего подобного до встречи с тобой, несмотря на непрерывные молитвы и смирение? Чем ты лучше меня?

— Слышать голоса — это не профессия, — ответил Маскалл. — У меня простой, незамутненный разум. Быть может, именно поэтому я иногда слышу то, чего тебе до настоящего момента слышать не удавалось.

Корпанг помрачнел, промолчав. И тогда Маскалл увидел в нем гордыню.

Наконец уступ начал подниматься. Они находились высоко над платформой на противоположной стороне пропасти. Дорога резко свернула вправо, и они прошли над пропастью и дальним уступом словно по мосту, выводившему на вершину скал на той стороне. Перед ними сразу выросла новая гряда утесов. Они шли за барабаном вдоль их подножия, но когда поравнялись с устьем большой пещеры, звук донесся оттуда, и они шагнули внутрь.

— Это путь во внешний мир, — заметил Корпанг. — Я иногда пользовался этим проходом.

— В таком случае, нет сомнений, что нам туда. Признаюсь, что буду рад снова увидеть свет солнца.

— У тебя есть время думать о свете солнца? — спросил Корпанг с неприятной улыбкой.

— Я люблю солнце, а кроме того, похоже, фанатика из меня не получится.

— И все же ты меня опережаешь.

— Не огорчайся, — ответил Маскалл. — Я скажу тебе еще одну вещь. Маспела нельзя желать, по той простой причине, что Маспел не имеет отношения к желаниям. Желать — свойство этого мира.

— Тогда какова цель твоего путешествия?

— Одно дело — неторопливо шагать к цели, совсем другое — нестись к ней сломя голову.

— Быть может, обмануть меня не так легко, как ты думаешь, — сказал Корпанг, снова улыбнувшись.

В пещере было светло. Тропа сузилась и круто пошла вверх. Потом угол подъема достиг сорока пяти градусов, и путникам пришлось карабкаться. Тоннель стал таким тесным, что Маскаллу вспомнились детские кошмары.

Вскоре показался дневной свет. Они поспешили преодолеть последний отрезок пути. Маскалл первым вырвался в мир цветов и, покрытый грязью и кровью из множества царапин, замер, моргая, на склоне холма, купаясь в сияющих лучах заходящего солнца. Корпанг следовал за ним по пятам. Ему пришлось на несколько минут прикрыть глаза руками, так непривычен он был к слепящим лучам Бранчспелла.

— Барабан смолк! — внезапно воскликнул Корпанг.

— Музыка не может звучать все время, — сухо ответил Маскалл. — Нам не следует капризничать.

— Но теперь у нас нет проводника. И мы остались ни с чем.

— Что ж, Торманс велик. Однако у меня есть верное правило, Корпанг. Я пришел с юга, а значит, всегда иду на север.

— Так мы придем в Личсторм.

Маскалл оглядел фантастические нагромождения скал, окружавшие их.

— Я видел эти камни из Мэттерплея. Горы выглядят такими же далекими, как и прежде, а день на исходе. Сколько отсюда до Личсторма?

Корпанг посмотрел на далекую гряду.