Путешествие к вратам мудрости

– Но она давно открыта. Мы живем здесь. Живем из поколения в поколение, коим нет числа. Если точнее, с начала времен и происхождения человечества.

– Кажется, вы не совсем понимаете, – сказал он, кладя руку на мое плечо и глядя на меня с той благосклонностью, с какой смотрят на ребенка, угощая его сладостями и прикидывая в уме, как застать его одного. – Видите ли, вы – дикари. Безбожники. Мы прибыли сюда, чтобы помочь вам. Дать вам образование, просветить и править вами. Всего-навсего.

– И вы делаете это, вторгаясь в наши земли и вырубая наши деревья? – спросил я, сбрасывая его ладонь с плеча. – Если мой народ снарядит судно и отправит его в вашу страну с намерением выстроить там форт, а потом обокрасть ваши леса, разве вы не удивитесь, если у вас сперва не попросят разрешения?

– Но у нас нет лесов, – улыбнулся он. – Поэтому мы и прибыли сюда.

Я прикусил язык. Еще при жизни моего отца было много разговоров о статных, нарядных людях, что приплывали на кораблях с узорчатыми мачтами и парусами, высаживались на побережья, им не принадлежавшие, и заявляли, что отныне они владеют этой землей, словно наши племена там никогда не жили и кровь наших людей не пропитала почву до самых глубин. Они утверждали, что несут нам «цивилизацию», но не принесли ничего, кроме кровопролития и своего господства. Многие поколения моего народа дотошно исследовали эту землю, им были известны каждая пещера и каждое дерево. Таким, как Торнтон, и прочим людям его склада понадобится тысяча лет, чтобы узнать наш край так же хорошо, как знали его мы. Нет, они были всего лишь ворами и разбойниками, и все уроженцы нашей земли клятвенно обещали убивать подобных гостей, если, к несчастью, столкнутся с ними. Но я пока не собирался обнажать клинок.

– Как далеко вы намерены зайти в мою страну с этой вашей затеей? – спросил я.

– Настолько далеко, насколько понадобится, – ответил Торнтон. – Как только мы найдем обширный и ровный участок, подходящий для обустройства колонии, от имени нашего короля я предъявлю права на эти земли, ибо Италия и…

– Вы предъявите права, – с трудом выдавил я, потрясенный наглостью этого человека.

– Именно. Затем оставлю половину моего отряда здесь для проведения подготовительных работ, а сам отправлюсь домой доложить Его Величеству, что мы можем начинать перевозить счастливчиков-волонтеров на новое место жительства.

– А эти мужчины, что останутся здесь после вашего отъезда, – сказал я. – Вы ожидаете, что они по-прежнему будут здесь, когда вы вернетесь? По-прежнему здоровыми? По-прежнему дышащими? И по-прежнему с головами на плечах?

– Разумеется. С какой стати мне ожидать чего-то иного?

– Да с той стати, что некоторые могут не потерпеть захватчиков, что силой отнимают у нас земли.

– Ерунда. – Небрежным взмахом руки он отмел мои соображения. – Права будут распространены на Италию, Тоскану, и у вас не останется выбора. Таков современный подход, мой темный друг. Закон белого человека. Мир обновился, по праву рождения больше ничего и никому не принадлежит, и европейцы просто обязаны взять все, что смогут найти. По правде говоря, ваш народ недостаточно просвещен, чтобы управлять самим собой. Вам нужна указующая рука. Именно это мы вам и предлагаем. Не надо видеть в нас врагов, отнеситесь к нам как к вождям, желающим лишь одного – очеловечить вас. Мы исполняем Божью волю, и только. Что ж, вы проведете нас по реке или нет? Мы заплатим вам за услуги, конечно, но не прямо сейчас, а когда наше плавание завершится. Я не допущу, чтобы вас обделили.

– Да, – кивнул я. – Я помогу вам, да.

Мой двоюродный брат Эрнан постоянно заводил разговор о путешествиях вглубь страны, вдоль русла Амазонки, и я предположил, что именно в тех краях я его и найду. Я собирался расспрашивать встречных, не попадался ли он им на глаза. Если он проходил через эту местность, можно быть уверенным, что о нем там помнят, он был не из тех, кого легко забыть.

Во время нашего плавания я в основном помалкивал, разве что опознавал разновидности рыб, сообщал названия животных, что пристально наблюдали за нами с речных берегов, указывая пальцем на самых опасных из них. Мне хватило свободного времени, чтобы подружиться с одним из колонизаторов, человеком по имени О'Хара. Вроде бы к нашей земле и людям он относился с бо́льшим уважением, чем другие люди на корабле, и потому мы с ним легко поладили. О'Хара, по его словам, был родом из страны, что называлась Ирландия, еще одна земля, о которой я прежде не слыхивал.

– Это в Италии? – спросил я, и он помотал головой. У него была густая рыжая борода, имбирного цвета брови и самая белая кожа, какую я когда-либо видел. Трудно было поверить, что у живого существа может быть такая окраска, и я поймал себя на том, что пялюсь на него, толком не понимая даже, человек ли он, и задаваясь вопросом, не проклятье ли это какое-нибудь? Может, еще в утробе матери он прогневал Бога, за что был отравлен, и поэтому навсегда остался таким отвратительно бледным?