Путешествие на восходе солнца: 15 японских концепций жизни

Бамбук, который, несмотря на тонкий и стройный стебель, переносит и летний зной, и лютый холод, ассоциируется с упорством и стойкостью. Об этом свидетельствует древняя японская сказка – я услышала ее от Тосио во время одной из наших бесед. Давным-давно двое земледельцев пошли на рынок и заинтересовались семенами необычной формы. Продавец предупредил их, что из семян вырастет особое растение, и земледельцы, поверив его словам, купили их. Вернувшись домой, они посадили семена в землю и начали поливать и удобрять их, однако семена не спешили прорастать. Один земледелец тотчас сдался, а другой продолжал ухаживать за семенами в течение семи лет. Время шло, он начал падать духом, но ровно в тот момент, когда он почти был готов отступить, к своему удивлению, обнаружил, что бамбук наконец-то взошел. Это предание учит нас не сдаваться, сталкиваясь с трудностями или непредвиденными обстоятельствами: нужно проявлять настойчивость, чтобы добиться результатов, на достижение которых требуется время.

Что ж, теперь вы знаете, что деревья в Японии святы. Ками, которых почитают и которым поклоняются, выбирают деревья как свои пристанища, так что, срубив дерево, вы навлечете на себя беды и несчастье, поэтому японцы проявляют к деревьям внимание и заботу: они гладят их, обнимают и благодарят, надеясь получить взамен долголетие и удачу. Не случайно синтоистские храмы и святилища охраняют удивительные безмолвные скульптуры, высеченные тысячи лет назад, которым посвящают подношения и молитвы.

Конец дня я провожу в Фунаоке, одном из старейших горячих источников онсэн в Киото. Я с удивлением замечаю, как общественные термальные ванны, являющиеся неотъемлемой частью повседневной жизни японцев, фактически поддерживают практику синрин-ёку. Из комнаты с чудесным видом на гору Фудзи и окружающие ее леса открывается дверка, ведущая наружу, в крошечный сад из камней и мха, с прудиком, над которым повис бонсай. Еще один секрет Киото – цубо-нива[13], кусочек леса, перенесенный в маленькие традиционные дома матия в городе, чтобы дышать воздухом и смотреть на него через множество окошек в стенах.

Глава 10. Ханасаки: японское искусство долголетия

Минами-дза

35°00′ 12.6''N 135°46′ 20.9''E

Я без особого энтузиазма согласилась сходить с Тосио на представление кабуки – только ради того, чтобы оказаться в историческом театре Минами-дза. По периметру зала в ложах сидели гейши в лучших одеждах, а изысканные дамы из высшего общества стекались в фойе и, улыбаясь, обменивались язвительными репликами. К большому удивлению, когда начался спектакль, я поняла, что татияку[14] не имеет ничего общего с моими детскими воспоминаниями. Напротив, он воинственный, мужественный, привлекательный. Когда представление закончилось, Тосио рассказал, что тот актер – я не дала бы ему больше 30–35 лет – Накамура Китиэмон, ему за 70, он – живое сокровище страны: так японцы отзываются о людях, которые много сделали для популяризации японской культуры. Обычно это выражение относится к музыкантам, актерам и людям искусства в целом.

Полчаса спустя мы вошли в бар идзакая, находившийся неподалеку. В нескольких метрах от нас сидел Китиэмон собственной персоной, который еще недавно выступал на сцене, такой далекой от нас, словно из другой вселенной. Смыв грим, сняв костюм и парик, он стал похож на японского Шона Коннери, джентльмена лет сорока, умеющего обезоружить собеседника легкой улыбкой.

Время течет совершенно по-разному в зависимости от того, какой жизненный период мы переживаем. Будучи детьми, мы зачарованно смотрим на мир взрослых и то, что им доступно. В самом деле, есть то, что можно делать, только достигнув определенного возраста, и мы с нетерпением ждем этого момента все детство и юность. Кофе, бранные слова, вино, независимость – все это атрибуты «взрослой жизни». Довольно редко, но мы все же признавались, как нам хочется, чтобы время бежало быстрее. Нам хочется скорее достичь возраста, когда уже можно все, и обязательно находился кто-нибудь, готовый поучать нас: «Вот увидишь, жалеть будешь!» Сейчас, возможно, мы сами произносим подобные фразы, будто каждый непременно пересечет финишную черту, за которой наступает зрелость.

Наше представление о времени радикально меняется дважды. Такое случается в жизни каждого человека: когда мы понимаем, что стали взрослыми, и когда осознаем, что наши родители состарились. Оба момента являются переломными, с ними приходят обязанности, которые прежде были нам неведомы. Меняются и наши взгляды на саму жизнь, часто мы теряем ориентиры и оказываемся сбитыми с толку.

Превращаясь в ответственных взрослых, мы перестаем воспринимать время в оптимистических и даже идиллических красках, жизнь наполняется сожалением и раскаянием, и тогда появляется желание изменить ход времени, повернуть стрелки часов вспять. Увы, такое нам не под силу, и, хотя в книгах и кино полно историй о машинах времени, пока никто их не изобрел.