Путешествие по Средней Азии

султане. Как было сказано, я чувствовал себя в новой роли весьма уверенно;

Шюкрулла-бай был, с одной стороны, вне себя от радости, когда я ему точно

рассказал о его тамошних знакомых, с другой стороны, он был крайне удивлен и

сказал мне: "Но, бога ради, эфенди, что заставило тебя прийти в эти страшные

страны, да еще из Стамбула, этого земного рая?" Я отвечал с глубоким

вздохом: "Йа пир!" ("О пир!", т.е. священный владыка), положив руку на

глаза, что является знаком должного послушания, и добрый старик, хорошо

обра-зованный мусульманин, смог легко догадаться, что я принадлежу к некоему

ордену дервишей и послан моим пиром в путешествие, которое обязан совершить

каждый мюрид (послушник ордена дервишей). Это объяснение доставило ему

радость, он спросил только о названии ордена, и, когда я назвал ему

Накшбенди, он уже знал, что целью моего путешествия была Бухара. Он хотел

тотчас же приказать, чтобы мне отвели жилье в упомянутом медресе, но я

отказался, сославшись на моих спутников, и уда-лился, пообещав навестить его

вскоре снова.

Когда я возвратился в караван-сарай, мне сказали, что мои спутники уже

нашли пристанище в текке, своего рода монастыре и приюте для странствующих

дервишей, под названием Тёшебаз. (Название происходит от Тёрт Шахбаз, что

означает "четыре сокола" (или "четыре героя"), как называют четырех

правителей, чьи могилы находятся здесь; они были основателями святой

обители.) Я пошел туда, и оказалось, что для меня также при-готовлена келья.

Не успел я появиться среди моих добрых друзей, как все стали расспрашивать,

где я пропадал, и выразили сожаление, что я не присутствовал при том, когда

нечастный афганец, который хотел меня скомпрометировать, вынужден был

бежать, преследуемый проклятиями и руганью не только их самих, но и

хивинцев. Очень хорошо, подумал я, что исчезло подозрение у народа; с ханом

я могу легко справиться, потому что Шюкрулла-бай наверняка расскажет ему о

моем прибытии, и, так как правители Хивы всегда выказывали величайшее

уважение султану, нынешний властелин определенно попытается прибли-зить к

себе эфенди; вполне возможно, что меня, первого *[96] *константинопольца,

прибывшего в Хорезм, будут принимать даже с почетом.

Предчувствие не обмануло меня. На следующий день ко мне пришел ясаул

(дворцовый офицер); он вручил мне маленький подарок хана и передал

приказание явиться сегодня вечером в арк (дворец) и благословить хана

чтением первой суры Корана. так как хазрет (титул правителей в Средней Азии,

соответствую-щий нашему "величество") непременно хочет получить

благосло-вение от дервиша родом из святой земли. Я обещал явиться и за час

до срока отправился к Шюкрулла-баю, желающему при-сутствовать на аудиенции;

он дошел со мною до расположенного неподалеку дворца правителя и по дороге

дал мне несколько кратких указаний относительно ритуала, который я должен

соблюдать в присутствии хана. Он рассказал мне также о своих натянутых

отношениях с мехтером (своего рода министром внутренних дел), который боялся

его как соперника и пытался ему во всем вредить; возможно, и меня во время

представления он встретит не лучшим образом. Так как кушбеги (первый

министр) и старший брат правителя были в походе против човдуров, мехтер

временно был первым лицом у хана. Как того требовал обычай, мне было

необходимо сначала представиться ему, тем более что он расположил свою

канцелярию под навесом в переднем дворе у ворот, ведущих прямо к хану.

Поскольку именно в этот час почти каждый день давался арз, т.е. публичная

аудиенция, главный вход, а также все комнаты ханской рези-денции, через

которые мы проходили, были заполнены про-сителями разного состояния, пола и

возраста, явившимися на аудиенцию в обычной домашней одежде, многие женщины

были даже с детьми на руках; тут никого не записывают, и первым пропустят

того, кому удастся протиснуться вперед. Толпа везде нам уступала дорогу, и я

был чрезвычайно рад, когда женщины. показывая на меня пальцем, говорили друг

другу: "Смотри, вот дервиш из Константинополя, он даст сейчас благословение

на-шему хану; да услышит бог его слова!"

Я нашел мехтера. как мне и объяснили, под навесом, окру-женного своими

чиновниками, сопровождавшими каждое его слово одобрительной улыбкой. По его

смуглому лицу и по длинной, до груди, густой бороде было видно, что он -

сарт, т.е. персидского происхождения^55 . Его неуклюжий наряд, особенно

большая меховая шапка, очень подходили к его грубым чертам лица. Увидев

меня, он сказал, улыбаясь, что-то своему окру-жению. Я подошел прямо к нему,

приветствовал его с серьезным лицом и занял почетное место в этом обществе,

как и полагается дервишам. Произнеся обычные молитвы, после чего все, сказав

"аминь", погладили бороды, я обменялся с мехтером обычными словами

вежливости. Желая показать свое остроумие, министр заметил, что в