Путешествие Сократеса

Ничего не делай. Оставь слова позади, когда пойдешь к месту

внутри тебя, которое уже знает, что...

—

Знает что именно?

—

Что с каждым новым днем начинается новая жизнь. Что в

каждый миг ты рождаешься заново. Это одно значение благодати,

Сократес. Иногда все, что в твоих силах, — оставаться в осознании

этого момента и делать лучшее, на что ты способен.

—

Если послушать тебя, жизнь такая простая штука.

—

Простая — да, но я не сказал, что легкая. И я могу тебе обещать

— однажды наступит день, когда ты постигнешь ее во всей

50

ПУТЕШЕСТВИЕ СОКРАТБСА

полноте и она будет такой ясной и простой, что тебе только и

останется что рассмеяться от удовольствия. В моих силах пока что

лишь заронить зерно. Все остальное — в руках Божьих.

ергей задумался над смыслом Серафимовых слов, чувствуя,

Счто они проникают в самую глубину его сознания. Но

неожиданно у него появился еще один вопрос:

—

Серафим... Тогда... Еще тогда, когда мы впервые встретились,

— как ты мог так много знать обо мне?

Старый монах ответил не сразу. Наконец он нарушил молчание:

—

Много лет назад, Сократес, еще до того, как я стал монахом, я

был солдатом. Я сражался в самых ужасных боях и видел такое

кровопролитие, какое и помыслить человеку не в силах. А потом...

потом пришла другая скорбь...

И тогда я отправился на Восток в поисках смысла, и мира тоже. У

меня почти не было надежды отыскать хоть что-то из этого. Я

побывал во многих землях, узнал много путей, ведущих к Богу. Я

узнал, что всякий путь хорош, если он ведет к возвышенной жизни.

Я выбрал христианскую веру, но это не значит, что я отверг все те

дары, что были получены мной, когда я знакомился с другими

путями, различными тропами, что ведут к вершине одной горы...

Я обнаружил, что некоторые из этих даров всегда были со мной, но

практика помогла мне открыть и взрастить их в себе. Один из

таких даров — целительство. Даже мальчишкой я ощущал в себе

энергию, пульсировавшую в моих ладонях. Я верю, что энергия

исходит из духовного источника. Другой мой дар — видение... и

предвидение. Оно похоже на цветок, что раскрывает лепестки, когда на него падает луч света. И еще мне временами

открывается, во снах или видениях, нечто о некоторых вещах, но никогда — всё обо всём.

—

Знаешь, меня так часто поражала эта твоя способность...

—

Чтобы понять ее, ты должен сам пережить нечто подобное.

Когда ты открываешься для Бога, ты можешь знать всё, потому что

ты и есть всё. Ты открываешь, что прошлое, настоящее и будущее

— всё случается ни в какое иное время, как только сейчас. Вот так

мне и удается временами видеть и знать.

—

И ты видел то, что уготовано мне в моем будущем?

—

Я вижу то, что может быть, а не то, что должно быть. Поступки, что ты совершаешь сейчас,

51

ПУТЕШЕСТВИЕ СОКРАТБСА

облекут в форму твое будущее. А быть ли ему хуже или лучше — это уже дело твоего выбора.

—

Но можешь ли ты мне хоть что-нибудь открыть из того, что

ждет меня впереди?

Серафим умолк, задумавшись над Сергеевыми словами.

—

От каждого духовного дара неотделима и ответственность за

него. Мои видения даны мне для того, чтобы я помогал советом, а

не предсказанием. Если я расскажу тебе о том, что видел, это

может укрепить тебя или же ослабить — а я не настолько мудр,

чтобы знать это в точности.

В любом случае, я не хочу идти наперекор твоей свободной воле.

Ты пришел на эту землю не для того, чтобы всецело полагаться на

меня. Полагайся на себя, верь в себя, иди своим путем. Что, если

бы я увидел, как ты расправляешься со своими врагами, в тот

самый день, когда ты только ступил на этот остров? Захотел бы ты

посвятить все эти годы тренировкам? И если да — то благодаря

моему видению или вопреки ему? А что, если бы я увидел тебя

поверженным? Это заставило бы тебя отказаться от своего

намерения?

Взгляд Серафима, как показалось Сергею, вдруг стал печальным:

—

Да и не всегда я понимаю то, что вижу, Сократес. Не могу тебе

с полной уверенностью сказать, убьешь ли ты этих людей... а то,

может, простишь их...

—

Простить? Да я сперва отправлю их в ад!

—

Они и так в аду.

—

Это не оправдание!

—

Нет, конечно же нет... — ответил старец. — Такому и не может

быть оправдания. Порой даже объяснить такое непросто. Но

однажды может случиться так, что ты увидишь этих людей как

часть некоего своего большего «я». Тогда, в это самое мгновение,

все встанет на свое место. Даже если тебя призовут на бой, ты

будешь знать, что ты всего лишь бьешься с самим собой.

Серафим неторопливо зашагал, очевидно, подбирая слова:

—

То, что я собираюсь рассказать тебе, я никогда не открывал

никому — но тебе, возможно, это поможет кое-что понять в самом

себе...

Когда-то и я был женат. Я был молод, влюблен, у нас было трое

52

ПУТЕШЕСТВИЕ СОКРАТБСА

детей. Затем я ушел на войну, а их убили разбойники.

Он замолчал, затем, все так же неторопливо, продолжил:

—

Как и ты, Сократес, я поклялся найти тех, кто... И готовился к

этому, совсем как ты.

—