Путешествие Сократеса

И вот, без предупреждения, Серафим остановился.

Сергей едва не упал. Все его тело вибрировало. Он чувствовал, как

энергия, сгустившаяся, словно туман, водоворотом кружит вокруг

них.

— Да, здорово мы с тобой закрутили, — сказал Сера-

огда они встретились на следующий день, Сергей за-

.говорил первым.

фим.

Сергей только кивнул, улыбаясь.

—

Что дальше? — спросил он.

—

На этом все, — ответил Серафим. — Наша совместная практика

закончена.

Какое-то время Сергей слышал только, как шумит ветер в

верхушках деревьев. Не уверенный в том, что правильно понял, он

переспросил:

—

Ты хочешь сказать, что мои тренировки закончены?

—

Тренировки никогда не кончаются, — ответил Серафим. —

Они только становятся сложнее, в зависимости от того, какую цель

ты перед собой ставишь. Теперь ты осознал суть движения,

взаимные связи, суть жизни, если угодно. Кое-что ты понял и в

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ

,42

том, как надо вести поединок. Ты получил то, зачем прибыл сюда.

Приглашаю тебя завтра просто пройтись. Но только никаких

разговоров о кровопролитии. Давай лучше подумаем о более

высоком призвании, которое может ждать тебя на этом пути.

—

Серафим... ты же знаешь...

—

Завтра, — прервал его старый монах. — Поговорим об этом

завтра.

—

Ты же знаешь, Серафим, я дал клятву на могиле своих

близких... — начал он.

Твою клятву, Сократес, ты дал себе, а не Богу, — ответил

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ

,43

Серафим, неторопливо ступая по узкой тропке. — В

действительности, твой единственный враг — разве что ты сам.

Примирись с самим собой, и тогда не будет никого, кто бы мог

нанести тебе поражение. И ты тоже не будешь желать чьего-то

поражения.

Какое-то время они шли в молчании, прежде чем Сергей нашелся

что ответить.

—

В прежние годы у меня тоже был учитель. Он сказал как-то, что

верность слову — это делать то, что ты должен делать, любой

ценой, — или погибнуть, пытаясь сделать это.

Сергей повернулся к Серафиму и глянул прямо ему в глаза не как

наставнику в боевых искусствах, а как духовному проводнику.

—

Я принял такое решение, отец Серафим, — я должен сразиться

с ними.

Он вдруг заметил, какой утомленный вид у старого монаха.

—

Не хочешь остаться здесь, с нами, как один из нас, хотя бы еще

на несколько лет?

—

А те люди тем временем будут сеять разрушение и смерть?

—

Нет такого уголка на земле, Сократес, где бы люди не сеяли

разрушение и смерть. Сама природа несет разрушение и смерть —

ураганами и землетрясениями, голодом и болезнями. Даже в этот

самый миг невинные люди умирают от насилия и от голода

десятками тысяч, по всей земле. Так не возомнил ли ты о себе,

Сократес? Кто наделил тебя такой мудростью, чтобы знать, кому

жить, а кому умереть и какой смертью? Кто ты, чтобы знать, кому

и что уготовано Богом?

Сергей не нашелся что ответить, поэтому он ответил вопросом на

вопрос:

—

О каком Боге ты говоришь, отец Серафим? Бог милосердия и

справедливости, который в своей бесконечной мудрости счел

нужным забрать мою семью? Этому ли Богу ты молишься?

Серафим в ответ только поднял свои кустистые седые ' брови в

недоуменном, оценивающем взгляде:

—

Ах, Сократес, это хорошо, что ты больше не прячешься перед

лицом того, что преследовало тебя так долго. Хотел бы я, чтобы у

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ

,44

меня был готовый ответ на твои слова — пара добрых слов,

которые смогли бы исцелить твою душевную рану. Но пути

Господни неисповедимы и для меня тоже. Был однажды такой

мудрый человек по имени Гиллель, один из еврейских святых,

который сказал: «Есть три загадки в этом мире: воздух для птиц,

вода для рыб и человек для самого себя».

Я открыл для себя, что Бог — это загадка из загадок. И все же Он

всегда с нами, как биение сердца, так близко, как наше

следующий вдох... Окружает нас, словно воздух, словно вода...

Ощутим везде и во всем. Но уму не по силам понять такое, только

сердцу... Вот где ты можешь найти веру...

—

Я перестал верить в Бога много лет назад.

—

Даже неверующие ходят под Богом. Да и как может быть

иначе? — Серафим пристально посмотрел на него. — Пребывай в

этой тайне, Сократес. Доверься ей. Освободись от знания того,

чему следует и чему не следует быть, и ты снова найдешь свою

веру.

Сергей покачал головой.

—

Все, что ты говоришь, отче, для меня было и остается

истиной... Хотя я не совсем улавливаю смысл.

—

Помнишь, было время, когда ты не мог меня поймать Даже за

край рясы? Но немного терпения — и смотри, что ты обрел

теперь...

—

И еще годы тренировок.

—

Да. Возможно, пришло время учиться... но чему-то другому. —

На мгновение монах умолк, подыскивая слова. — Твоя практика

уже показала тебе, что наш ум имеет свои ограничения. Разум —

это лестница в небо, спору нет, но до самого неба эта лестница

немножечко не достает. Только мудрость сердца может незаблудно

провести тебя по этому пути. Твой древний тезка, Сократес,