Путешествие Сократеса

крестьян: за малейшую провинность голову с плеч долой. У

самураев, которые были сами себе закон, подобное поведение

принималось как само собой разумеющееся.

Но в один из дней, смывая кровь со своего меча после очередной

расправы, молодой самурай вдруг забеспокоился. А вдруг его

поступок не понравится богам и в наказание они отправят его в

обитель ада? Желая побольше разузнать о духовных сферах, он

решил посетить скромное жилище дзэнского мастера по имени

Кандзаки.

С подобающим случаю почтением самурай отстегнул свою

острую, как бритва, катану, положил ее подле себя. Отвесил

почтительный поклон и сказал: «Прошу вас, поведайте мне о

Небесах и аде!»

Мастер Кандзаки взглянул на молодого самурая и улыбнулся.

Неожиданно его улыбка перешла в хриплый смех. Он показал

пальцем на молодого воина, словно тот сказал нечто забавное. Все

еще трясясь от смеха, мастер хлопнул в ладоши и произнес:

«Тупица! И ты еще хочешь, чтобы я, известный мудрец, тратил на

тебя свое время? Куда тебе понять такие вещи, недоносок!»

Самурай тут же вспылил — еще бы, кого другого он бы вмиг

зарубил и за малую долю подобного оскорбления. Ему стоило

огромных усилий сдержаться и не схватиться за меч, хотя у него

все кипело внутри. Но, оказывается, мастер Кандзаки еще не все

сказал. «Да и что удивляться, что ты получился такой болван —

48

ПУТЕШЕСТВИЕ СОКРАТБСА

ведь ты сын болвана, и все в твоем роду как один...»

Кровь застлала глаза молодому самураю. Он выхватил меч из

ножен и, подскочив, как ужаленный, замахнулся, чтобы снести

голову мастеру.

В тот же миг мастер Кандзаки направил на него указательный

палец и ледяным тоном произнес: «Вот так открываются врата

ада».

Воин застыл. Словно молния вспыхнула у него в мозгу. Он

осознал, какова природа ада — ее не нужно было искать где-то вне. В

эту самую минуту он сам был обитателем ада. Молодой самурай опустился на колени, положил меч рядом с собой

и отвесил мастеру смиренный поклон: «Мастер, не знаю, как вас благодарить за тот необходимый урок, что вы мне

только что преподали. Благодарю вас! Благодарю вас!»

Мастер дзэн улыбнулся в ответ, еще раз ткнул в него пальцем и

сказал: «А вот так открываются врата рая».

«Может быть, тот самурай — это я и есть», — подумал Сергей,

окапывая деревья в скитском саду.

а следующий день во время прогулки Сергей рассказал

НСерафиму историю своей жизни, от самых ранних дней,

которые еще задержались в его памяти, до того времени, когда он

прибыл на Валаам. Когда с рассказом было покончено, Серафим

сказал:

—

Твоя история, Сократес, только начинается. Ты запомни вот

что: твое прошлое не определяет твое будущее — но ты, тем не

менее, тащишь его за собой, как мешок с камнями.

—

Ты хочешь сказать, что мне следует забыть о своем прошлом?

—

Воспоминания — словно выцветшая картина. Некоторыми мы

дорожим. Другие причиняют нам боль. Нет причины выбрасывать

их все. Отложи в укромное место только те, что ты хотел бы

сохранить, чтобы время от времени доставать их и любоваться.

Прошлому не должно вторгаться в настоящее. Меня меньше

волнует то, где ты был, чем то, куда тебе еще предстоит пойти.

—

А куда меня зовет дорога? — спросил Сергей. — Может быть,

тебе и это открыто?

Серафим только пристально посмотрел на него.

—

Да, кое-что я действительно вижу... — наконец произнес он. —

Но давай поговорим об этом в другой раз как- нибудь. Позволь мне

49

ПУТЕШЕСТВИЕ СОКРАТБСА

еще раз напомнить тебе — нет такого места, которое можно было

бы назвать «там». Куда бы ты ни шел, ты всегда будешь «здесь».

Здесь — это все, что у тебя есть.

—

Но даже здесь прошлое все равно остается частью меня.

—

Это не более чем картины, о которых я тебе говорил, —

повторил монах. — Пришло время тебе примириться с прошлым

— так же, как и принять настоящее. Все, что было, — прошло. Все

это лишь совершенная часть того, из чего складывается твоя

жизнь...

—

Совершенная? — слова старого монаха неожиданно разозлили

Сергея. — Это ты про смерть моей жены и сына?

Серафим жестом остановил его.

—

Возьми себя в руки. Ты понимаешь мои слова иначе, чем они

были сказаны на другом уровне понимания. А я имею в виду

высший смысл — все это было неизбежно, иначе мы бы с тобой не

встретились. Это Творец зовет тебя вперед, к тому, что еще только

ждет тебя в будущем.

—

Как тебе может быть известно такое?

—

Известно? — поднял брови Серафим. — Да мне не известно

даже, встанет ли солнце завтра, проснусь ли я поутру. Мне не

известно, дарует ли мне Господь мой следующий вздох. Поэтому я

предпочитаю жить верой, а не знанием — и принимать все, что

выпадает на мою долю, ожидаемое или нет, горькое или сладкое —

все как одно, как дар Божий.

—

И это тоже слова, Серафим. Что я, по-твоему, должен делать с

ними?

—