Путешествие в Мир

Освещённые желтыми пятнами горящих фонарей, улицы Гноля пустовали. В этот час их единственными обитателями были только мыши, снующие вдоль домов, и крысы, роющиеся в оставленных неубранными помойных кучах. Завидев четвёрку прохожих, мелкие грызуны тут же спешили скрыться, но крысы замирали на месте и, проводив идущих настороженными взглядами, снова принимались за свои дела. В окружающей, звенящей тишине лязг воинских сапог и хруст снега под ногами идущих звучал как грохот, который должен был разбудить любого. Но Гноль спал крепко. Как и прежде, в этом городе никому не было дела до двух чужаков. Где-то вдалеке чуть слышно зазвучало чьё-то пьяное пение. Оно сопровождало воинов и их пленников несколько кварталов, однако, так и не став ближе, смолкло. Надежды на помощь у Горена и Денизьям больше не осталось. Девушка и вурмек шли, словно во сне, лихорадочно собирая в мыслях всё, что с ними произошло. Они уже не сопротивлялись и не стремились убежать. Теперь друзья точно знали, что никто в Гноле не поможет им, и никакой дом в этом городе не станет для них убежищем. Вскоре недалеко впереди показались очертания печально знакомого Горену и девушке здания кабака. В его окнах по-прежнему горел свет, но звуков веселья и пьяного гомона слышно не было. В стороне от дверей стояли двое пангосса и негромко беседовали. Как только они заметили фигуры приближающихся воинов, сразу же замолчали, пожали друг другу руки и разошлись. Один из ящеров, выплеснул из ведра на дорогу что-то дымящееся и скрылся в дверях кабака, а другой неторопливо зашагал навстречу воинам и их пленникам. Пангосса держался ближе к домам, шёл медленно, и будто нарочно, не поднимая головы, глядел себе под ноги. Он явно не хотел заинтересовать собой воинов, давая им понять, что держится от происходящего в стороне. Эта холодность стала ещё одним подтверждением того, что помощи в Гноле ждать не от кого. Безучастность ящера задела Горена. С отвращением на лице он отвернулся, желая поскорее пройти мимо трусливого пангосса. А Денизьям не сводила с ящера глаз. Девушка хотела рассмотреть прохожего, и надеялась увидеть хотя бы сожаление в его глазах, но, оставаясь в тени домов, пангосса прошёл мимо.

– Их души так же уродливы, как и они сами,– тихо произнёс вурмек, но тут же получил толчок в спину и замолчал.

Снег всё шёл и шёл. Засыпав дороги городских улиц, он укрыл собой следы минувшего дня, и отпечатки тяжелых сапог воинов царицы и ботинок их пленников тоже постепенно исчезали под пышной снежной насыпью. Скоро и прохожий, и кабак, и длинная вереница домов остались позади. Горен и Денизьям, крепко удерживаемые двумя воинами царевны, вышли на окраину Гноля и оказались на широкой площади, простирающейся до городских стен. Здесь город был другим: фонари не горели, а потому площадь окружала почти полная темнота, нарушаемая лишь бледным свечением снега. Там и тут брошенные без присмотра стояли телеги, крытые тканью повозки и сани. Тягловых животных в них запряжено не было, но запах сена и помёта, разносящийся по площади, говорил о том, что стойло с ними располагалось где-то поблизости. Пройдя вдоль ряда мелких тележек, воины остановились перед высокой крытой повозкой, запряженной двумя тяжеловозными жеребцами. Внутри неё, заглушаемое плотностью тканевого свода, дрожало тусклое пятнышко света.

– Лафи́р!– пробасил один из воинов, ударив рукой по деревянной боковине повозки.

Огонёк под сводом пришёл в движение, и через несколько мгновений из задёрнутых входных шторок показался горящий кованый фонарь, а следом за ним ещё один воин. Он сошёл на землю, перекинулся несколькими словами с пришедшими, и вместе они быстро усадили пленников в повозку.

– Не смыкайте глаз,– строго произнёс громогласный воин, подвешивая фонарь на излучину, – Доставим этих двоих в сохранности: царица наградит нас, а если сбегут, то повесит.

Он запахнул шторки и, усевшись на скрепу, хлёстко щёлкнул лошадей вожжами по бокам. Колёса повозки тихо скрипнули, и она тронулась с места. Медленно обойдя стоящие на пути сани и телеги, она свернула к городским воротам и, выехав из них, скрылась в темноте.

Убежище.

За пределами города бушевала зима. В высоких стенах Гноля, среди многочисленных домов, её неистовство казалось едва ощутимым, но там, где силу зимы ничто не сдерживало, она была беспощадна. На пустынных землях, пролегающих за городом ящеров, вьюжила метель. Слившись со снегопадом в одно целое, она носилась из стороны в сторону, злобно завывала, покусывая холодом одинокие кустарники, и яростно сотрясала деревья, пригибая их обледенелые ветви к земле. Вольно кружа над заснеженной равниной, метель порывами касалась её белого покрова, облизывала его жгучим языком холодного ветра и превращала снег в ледяную корку. Под ней, кажущейся ровной и крепкой, лежал толстый слой рыхлого снега. Он заботливо укрывал собою дремлющие в зимнем сне травы и цветы, но, в то же время прятал под своей пышностью рытвины и ухабы бездорожья.