Путешествие в Мир

Повозка воинов царицы, сопротивляясь свирепствующей стихии, с трудом продвигалась вперёд. Метель переросла в снежную бурю, и лошади уже не могли бежать. Они тяжело шли, увязая в сугробах, то и дело останавливались из-за обжигающего глаза снега, а вскоре, сбившись с пути, сошли с наезженной дороги и двигались по беспутице уже почти вслепую. Колёса всё чаще стали застревать в скрытых под снегом ямах. Воинам приходилось оставлять пленников без присмотра, чтобы выталкивать повозку. Снова и снова она останавливалась, правящий лошадьми снимал фонарь, спускался на землю, и вместе с двумя другими воинами высвобождал её из снежного плена. Это могло показаться удачным обстоятельством для того, чтобы вурмек и девушка совершили побег, но они не смогли бы уйти далеко по глубоким снегам и в конечном итоге погибли бы, замёрзнув. Всякий раз, когда воины покидали своих пленников, Горен и Денизьям с тоской смотрели на смыкающиеся за ними шторки, но не решались бежать. Воины возвращались, и повозка продолжала свой путь.

– Пожалей коней, Рус! Они не дотянут до рассвета!– крикнул правящему лошадьми один из воинов, когда за сводом повозки раздалось громкое ржание.

С той стороны никто не ответил.

– Ему и себя-то не жаль,– шепнул сидящий рядом Лафир,– Оставил бы лошадей и давно отогревался здесь.

Вдруг под полами повозки что-то громко хрустнуло и она, накренившись, со скрипом стала заваливаться на бок. Денизьям и Горен, связанные по рукам, вместе со всем скарбом повалились на сидящих напротив них воинов. По ту сторону тканевого свода раздалось надрывное лошадиное ржание, а затем всё смолкло.

Через мгновение из-за свесившейся шторки показалось лицо Руса.

– Все живы?– спросил он, вытянув перед собой руку с фонарём.

– Живы,– кряхтя, ответил ему Лафир и оттолкнул от себя вурмека.

Он помог подняться второму воину и они, вновь оставив пленников одних, выбрались из повозки. Снаружи, в темноте ночи и мечущемся плотном полотне снега стояли обессиленные дорогой лошади. Рус освободил их от упряжи, но связал между собой вожжами, опасаясь, что, почувствовав свободу, кони уйдут. Уставшие животные покорно поддались хозяину. А он, в спешке, не успел заметить, что в боку одного из жеребцов зияет кровавая рана, полученная им во время падения повозки. Конь жалобно фыркал, часто дышал, и вот-вот был готов осесть на землю. Но Рус не видел и не слышал этого. Он был занят совсем другим. Противостоя сбивающей с ног буре, воины искали поломку. Колёса, которые во время падения оказались висящими в воздухе, были исправны, два других легли так глубоко в снег, что добраться до них стало непростой задачей. В темноте, освещаемой лишь тусклым светом фонаря, не имея никаких для того приспособлений, воины руками отгребали снег от увязших в нём колёс.

Денизьям и Горен, тем временем, оставались внутри. Сидя в куче разбросанного скарба, они не произносили ни слова, прислушивались и наблюдали за огоньком фонаря, горящим с той стороны. Свет его, то исчезал, то снова появлялся, а затем остановился и, покачиваясь, повис в воздухе. По началу, голоса воинов ещё доносились до слуха вурмека и девушки, но потом и они и ржание лошадей смолкли, заглушенные воем метели, и друзьям стало казаться, что воины ушли, оставив их. Теперь попытка побега могла стать для пленников единственной возможностью спастись. Мысль об этом, будто в один миг пришедшая и Горену и Денизьям, заставила их подняться. Друзья поняли друг друга без слов и бросились искать в свалившемся хламе что-либо способное рассечь верёвки на их запястьях. С каждой секундой страх, быть застигнутыми врасплох, переполнял их. Он же заставлял их двигаться быстрее, перебирая один за другим тряпичные узлы со скарбом. Однако, хотя таких мешков в повозке было много, все они оказались совершенно бесполезными для пленников. Среди собранных в них одежды, круп и мелкой всячины не нашлось ничего, чем можно было освободить руки. Поняв, что теряют время, друзья уже решили бежать связанными, но на удачу, вурмек заметил под лавкой подвешенное на крюке железное ведерко. Края его заржавели и зазубрились, что могло помочь избавиться от верёвок без особого труда. Денизьям была первой. Освободившись, она принялась резать верёвки на руках Горена, но внезапно повозка задрожала, и девушка, взвизгнув, выронила ведро. Пленники замерли. С обратной стороны тканевого свода раздался громкий человеческий крик. Он повторился вновь, но уже ближе, и повозка сотряслась так, словно кто-то ударил в неё что есть мочи. Неожиданно, шторки распахнулись, и в них появилось лицо Лафира. Взгляд воина был наполнен ужасом, а по его лбу тонкими алыми струйками текла кровь. Пленники видели его всего мгновение. Пытаясь удержаться, воин взмахнул в воздухе руками, но что-то резко одёрнуло его назад, и он исчез. Снова всё смолкло, только метель продолжала завывать, кружа вокруг повозки.

– Режь верёвку, скорее,– дрожащим голосом прошептал вурмек.

В этот миг шторки вновь распахнулись, и в повозку заглянула оскалившаяся морда волка. Увидев её, девушка закричала и отступила назад.