Путешествие в Россию

Но было бы фальшиво и несправедливо замалчивать положительные процессы, начавшиеся в России с покушением на принцип старшинства. Отмена рекрутской повинности, разрешение ученику оценивать учителя и выученное; молодой человек уже не считается неполноценным оттого, что ему мало лет; седовласых дураков могут называть дураками и безбородые юнцы – всё это порой ведет к эксцессам, к необоснованному хамству, к высокомерному возвеличиванию сопляка – но одновременно это означает раскрытие новых возможностей, высвобождение прежде подавлявшихся критических сил и инстинктов. Критика молодежи в скором времени заденет те божества, на которых она сегодня ежедневно молится. Да, эта критика начинается уже сегодня. Отдельных учеников возмущают вечно повторяемые банальности, официальные речи на школьных праздниках, пошлость патетических прославлений в хрестоматиях, односторонность предписанного рассмотрения мира. Они подчеркнуто пользуются свободой слова. Опять поднимается протест против новой посредственности, потому что опять есть отличники коммунистической идеологии. Заслуга революции в том, что этим бунтарям позволено протестовать против нынешних лидеров революции свободнее, чем это было в наших школах. Именно эта свобода критики и есть залог будущего России и революции – а не миллион бодрых, послушных, фанатичных комсомольцев.

Приложения

Священная нефть

Из Баку в Сабунчи, где добывается больше всего нефти, ведет электрифицированная железная дорога. Она построена в прошлом году, и еще не совсем готова. (Трамвай в Баку – тоже дело рук советской власти). Население гордится дорогой. Советская власть может рассматривать ее как локальную, но с точки зрения пропаганды очень важную победу. Не исключено, что прежним промышленникам добыча нефти здесь обходилась дешевле и они извлекали больше выгоды, чем теперешние государственные предприниматели. Но если честно, ни Нобели, ни Ротшильды не построили тысячам своих рабочих, инженеров и служащих железную дорогу. Чтобы добраться в такую даль, шли пешком, ехали в повозках, на примитивных телегах. Теперь каждые полчаса из Баку по широкой колее ходит опрятный, современный поезд. Европейца этим не удивишь. Но для гражданина советских республик эта дорога – не только долгожданное средство сообщения; это символ, истинный символ. Это единственная дорога такого рода во всей России. То, что мы расценивали бы как неотъемлемую часть технического прогресса, приобретает в этом евроазиатском захолустье политический смысл. Дорога сохраняет и подпитывает оптимизм нефтяников, среди которых многие имеют относительно высокие заработки (до трехсот рублей в месяц), где бытуют прочные революционные традиции и где все заведомо верят в новое государство. Так рельсы, вагоны, цемент и кирпичи приобретают политическое и историческое значение. Прежние предприниматели такого наверняка не предвидели.

Вагоны набиты до отказа задолго до отправления поезда. Жарко, обычный в этих местах темпераментный ветер сменился робким, солнце жалит сквозь стекло и раскаляет стену, крышу и пол. Пассажиры жалуются на жару – благодатная возможность поговорить обо всем на свете. Вижу турецких пролетариев, награжденных красным знаменем, на груди у многих значки членов партии, рядом турецкие женщины, лица по ритуалу закутаны, вот пожилой шейх, ему освобождают место, без особого подобострастия, но с толерантностью, которая пока не сама собой разумеется и похожа на демонстративную вежливость. Армянский священник читает книгу, я подумал, что-то религиозное; но нет, это одна из бесчисленных новых брошюр. Лоточник продает восточные сладости, халву, пахлаву, липкие, все в сахарной пудре, разноцветные, но довольно скучные сласти, жевательную резинку, которую глотают, если удастся отлепить ее от гортани. «Беспризорники», бездомные дети, сидят на подножках, проскальзывают между ног пассажиров, их хватают, ссаживают, но они удивительным образом находят лазейки и просачиваются обратно в поезд. Много полупролетариата и люмпенов – нефть притягивает всех, выглядят они угрожающе, но на деле безобидны и голодны. У многих взгляд трогательно-прекрасный, сияющий – и всё же затравленный. Вспоминаю тяжелый взгляд из-под усталых век у армян, трагический взгляд еврейских [… ] турко-татар сквозь полуприкрытые веки, влажные большие зрачки мусульманки, выглядывающие между слоями ткани, как дикий зверь между прутьями решетки. Кондуктор, упрашивая пропустить, прокладывает себе дорогу. На нем желтая льняная блуза с безвкусными значками, в которой он напоминает кондукторов в английских колониях. Это современная, технически оснащенная Россия с американскими амбициями. Это уже совсем не Россия.