Путешествие в Россию

В 1578 г. еще сложнее, чем в 1562—1563 годах, было выбрать безопасные сухопутные дороги. При тогдашних средствах коммуникаций и скорости сообщения русская сторона, видимо, не всегда была оповещена о грозящих опасностях. Во время продвижения датского посольства через Ливонию на восток состоялись по крайней мере две серьезные стычки — под Перновом и между Дерптом и Оберполеном (Полчевом, Пыльтсамаа). На пути в Александрову слободу послам пришлось ожидать решения своей участи три дня в Витте, “прежде чем они (русские) не договорятся о другом пути: ведь в то время у русских были столь незначительные силы, что они менее всего могли оказывать сопротивление [шведам]”[200]. Здесь посольство смогло испытать последствия войны, так сказать, с помощью собственного желудка, явно страдавшего от недостаточности пищи. В Пернове же, куда послы прибыли 5 июня, они “Проверили слухи о шведах, сообщенные... ранее: они [шведы] ...с небольшим отрядом находились в предместье [Пернова], русские сделали против них вылазку из города, и произошло небольшое сражение с немалым ущербом для первых: шведы убили 80 русских”. Возможно, шведские войска почти в это же самое время захватили всю область между Фелином и Дерптом, русские “несколько миль вели нас по бездорожью, мостам, холмам, лесам, болотам с большой опасностью и уроном для наших лошадей и имущества”.

В Дерпте датчане разузнали подробности предшествующего шведского похода на этот город — “столкновения шведских всадников с русскими”. Шведы из недавно (в феврале 1578 г.) захваченной ими крепости[201] Оберполен “ночью незаметно вышли и, желая захватить добычу, подошли к Дерпту”, подожгли “обширное и богатое предместье”, русские же обратили их в бегство, преследовали их и захватили 40 человек шведов. После чего с большим войском в 4 тысячи двинулись к Оберполену. Шведы же пустились на хитрость, они, оставив свое снаряжение вместе с награбленным в Дерпте имуществом и вещами, взятыми в Дерпте, перед городскими воротами, “сами укрылись в лесочке, расположенном недалеко от крепости”, и, увидев, как русские начали грабить награбленное, напали на них. “Из 4 тысяч вырвалось едва 3[202] — если верить тем, кто нам это сообщил: ведь они были подданными московита”. В этом рассказе Ульфельдта интересны три аспекта: чисто военный, характеризующий методы ведения позиционной воины 1578 г., военного менталитета, ибо захват добычи был одним из важнейших стимулов военных предприятий как шведского, так российского воинства, видимо, серьезно обедневших за годы войны, и наконец, психолого-социальный (может быть, того же менталитета) — реакции на поражения своих соотечественников. Скорее всего, послы узнали о неудаче в стычке со шведами от собственных приставов, ошеломленных поражением настолько, что вопреки обычаям и царским наказам рассказывать лишь о собственных победах, не скрыли от шведов ни масштабов этого поражения, ни непосредственных причин, приведших к нему.

В ответ на это поражение в мае специально на Оберполен были посланы воеводы: князья И. Ю. Булгаков и В. А. Тюменский во главе Большого полка, окольничий Ф. В. Шереметев и кн. А. Д. Палецкий во главе передового полка, князья Д. И. Хворостинин и М. Тюфякин — в сторожевом полку и окольничий В. Ф. Воронцов и дьяк А. Клобуков — с нарядом[203]. Несмотря на местнические споры воевод, территории между этими городами и сам Оберполен-Полчев 15—25 июля 1578 г. снова перешли под царскую власть[204], и в конце 1578 г. Ж. И. Квашнин бил челом Ивану IV о предоставлении ем) земель “в Полчеве”[205].