Путешествие верхом на драконе (СИ)

— Слушай, мне вот один вопрос никак не дает покоя. Ты ведь меня поймал, скажем, при весьма деликатной обстановке. Хочу спросить: ты за мной все время подсматривал, или в определенные моменты вежливо отворачивался? Нет, я, конечно, не осуждаю, у всех свои фетиши, однако хочу убедиться для собственного душевного спокойствия, так сказать…

Неся всю эту чушь, не упускаю возможности рассмотреть вооружение своего обидчика.

На коленях у него стоит миска с водой… Даже не так — с кипятком (судя по характерно поднимающемуся пару). Это не есть хорошо. Совсем нехорошо… Он меня пытать этим собрался? У-у, чудовище недоделанное!

— Должна сразу предупредить, что ничегошеньки не подпишу без своего авокадо! И не надо говорить, что против меня существуют неопровержимые улитки! Я знаю, что имею полноценное право молчать, либо же выносить тебе логику — тут уж сам выбирай, что хуже.

Черноволосый улыбнулся на мою многословную реплику, но что-то мне его улыбочка совсе-ем не понравилась…

— Как тебя звать-то, язь океанский?

— Решила поиграть в вопросы? — мерзко ухмыльнулся он. — Не волнуйся, у нас будет еще много времени впереди.

— Покорнейше прошу меня простить, но я спешу. Дела, знаешь ли. У тебя здесь, конечно, очень уютная атмосфера, но мне еще нужно моего друга найти. Кстати, ты его не видел, часом? Высокий такой шатен, в зависимости от настроения в дракона умеет превращаться.

— Сейчас тебе лучше не за него волноваться… — он приподнял миску с кипятком.

«Ой-ой-ой, держи эту штуковину подальше!»

Похоже, он решил вылить все содержимое миски на меня…

«А кукиш тебе, хорек ты эдакий!»

Резко поднимаю одно колено, вследствие чего большая часть содержимого миски выливается на моего обидчика, а оставшаяся попадает мне на ту самую ногу (благо, сапог спас от ожога).

Черноволосый зарычал от боли, когда кипяток с шипением попал на него. Двоица, караулившая у двери, даже не вздрогнула. Похоже, они не смели проявлять инициативу и привыкли действовать строго по приказу.

Ошпаренный тип резко приблизился, находясь в неприличном расстоянии от моего лица:

— Ты, похоже, совсем меня не боишься? — зло просипел он.

— А должна? Тогда смею тебя огорчить: нет, я тебя не боюсь, — честно отвечаю я. Его не боялась, а того, что он мог сделать — да. К сожалению, он тоже это понял.

С выражением лица, не сулящим ничего хорошего (для меня, во всяком случае), он направился к горящему камину.

— Вот скажи, тебе вообще не стыдно беззащитную девушку обижать? Ты, такой громадный амбал, а на слабых руку подымаешь? Как так можно вообще?

К слову, черноволосый был и впрямь очень крепким. Не выше Хьюго, но намного более перекачанный. Поэтому мои аргументы на его счет были справедливыми. Он явно и человеком-то не был: эти жуткие желтые глазищи, бледная кожа и какие-то татуировки в форме загнутых полос по всему телу.

Да и повадки были странноватыми.

Несколько мгновений назад я опрокинула целую миску с кипятком ему на ноги, а он не то, что не потрудился обработать свой ожог — даже штаны не снял, дабы оценить повреждение, если таковое имелось вообще. Я бесстыдно его разглядывала, пользуясь тем, что черноволосый был занят углями в камине.

— Дракончики пушистые, да у тебя уши деформированные! — выкрикиваю с неподдельным удивлением. И вправду, его уши были слегка заостренными. — Ты — эльф!

— Догадливая девочка, — прорычал мой знакомый, не оборачиваясь.

— Слушай, дружок, тебе нужно сходить к лохопеду, то есть, к логопеду, хотя к первому тоже не помешало бы. Слишком много рычишь — непорядок.

Так, он развернулся ко мне. Стоп! Это у него там в щипцах… раскаленный металл? Ядрена вошь, он меня пытать этим вздумал?

Темноволосый вновь сел напротив. Стараюсь спокойно смотреть на него, сдерживая нарастающую панику.

С нескрываемым наслаждением, эльф прижимает раскаленную железяку к моей ноге.

— Ай-й!

Я сжала зубы, заскулив от боли. На месте ожога кожа начинает быстро набухать (то, что от нее осталось, по крайней мере). Ну и штаны, разумеется, были безвозвратно испорчены.

«Вот, помет собачий, едва ли не до мяса прожег…»

В голове стало гудеть от боли.

— Знаешь, Хьюго был прав, — с трудом сказала я, немного свыкнувшись с болью.

— В чем же? — улыбнулся черноволосый.

— Он был прав в том, что все эльфы уроды!

За это ко мне еще раз приложили горячее железо, недалеко от первого ожога. В воздухе появился запах жареного. Не будь ситуация столь болезненной для меня, я бы непременно отметила: «Вкусно пахнет, это у тебя кухня внизу находится? Очень интересно!»

— Я не просто эльф… — прошипел он, придвигаясь ближе.

— Да-да, ты темный эльф, это я тоже уже поняла. — Голос предательски задрожал от слез, которых при всем желании сдержать не удавалось.

— Гельниэль. Ты спрашивала, как меня зовут. Мое имя — Гельниэль.

— Как скажешь, Гель-не-гель.

Помучив меня еще немножко (правда, уже не с таким пристрастием), Гельниэль встал со стула.

— Вскоре я вернусь, не скучай.

— На этот счет можешь не волноваться: по дерьму не скучают.