Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Гаттерас и его спутники плотно кутались в гренландскую меховую одежду. Она не отличались красотой, но зато была вполне приспособлена к требованиям климата. Лица путешественников плотно обрамляли капюшоны, непроницаемые для снега и дождя; только рот, нос и глаза оставались открытыми. Впрочем, их и не следовало кутать. Нет ничего неудобнее высоких воротников и кашне, леденеющих на морозе от дыхания; их можно было бы снять, разве что разрубив топором, а такой способ раздевания неприменим даже в арктических странах. Напротив, нужно оставлять свободный проход для дыхания, потому что выделяющиеся при дыхании водяные пары, встречая препятствие, тут же замерзают.

Вид безграничной равнины был утомительно однообразен. Повсюду только льды и льды... Нагромождение ледяных глыб, ледяные бугры, которые тянулись на такое большое пространство, что оно под конец начинало казаться равниной, ледяные горы и между ними извилистые ледяные долины. Путешественники шли с компасом в руках и говорили мало. Открывать рот на таком морозе — очень мучительно, потому что при этом между губами мгновенно образуются острые кристаллы, нетающие даже от теплого дыхания. Путешественники шли, не говоря ни слова, и каждый ощупывал палкой неизведанную почву. Шаги Бэлла отпечатывались в мягких слоях снега; все старались идти по проложенным им следам; где проходил Бэлл, там могли пройти и Другие.

По всем направлениям перекрещивались многочисленные следы медведей и песцов; но в первый день не заметили ни одного из этих животных. Охотиться на них было бы и опасно и бесполезно — не следовало еще больше отягчать сани, и без того сильно нагруженные.

Обычно во время подобного рода экскурсий путешественники оставляют по дороге съестные припасы, скрывая их от диких зверей в складах, покрытых снегом, и на обратном пути мало-помалу забирают продовольствие, которое им, таким образом, не приходится возить с собой.

Но Гаттерас не мог прибегать к такому средству на ледяных и, по всей вероятности, подвижных полях. Склады можно устраивать лишь на твердой земле, а не на пловучих ледяных равнинах, передвигаясь по которым не можешь быть вполне уверен, что пойдешь обратно по тому же пути.

В полдень Гаттерас остановился со своим отрядом под защитой ледяной горы.

Завтрак состоял из пеммикана и горячего чая, живительные свойства которого не замедлили оказать свое благотворное действие. Поэтому путники сильно налегли на чай.

Отдохнув час, отряд снова двинулся в путь и прошел в первый день около двадцати миль. К вечеру люди и собаки окончательно утомились.

Но, несмотря на усталость, необходимо было еще устроить снежную хижину для ночлега; палатка для этого не годилась. На постройку ушло полтора часа. Бэлл оказался искусным строителем. Он быстро накладывал одну на другую нарубленные ножом глыбы льда; постепенно постройка округлялась в виде купола, и наконец последняя глыба, составлявшая замок свода, сообщила ей необходимую прочность. Мягкий снег заменял известку; им заполняли промежутки между глыбами, и они быстро смерзались в сплошную твердую массу.

В эту импровизированную пещеру вело узкое отверстие, в которое можно было протиснуться только ползком: доктор не без труда прополз в него, другие последовали за ним.

На спиртовке быстро приготовили ужин. Температура внутри снежной хижины была сносная, и бушевавший снаружи ветер не проникал в нее.

— Прошу к столу! — весело сказал доктор.

Ужин был простой, без разносолов, но здоровый. Поужинав, каждый думал только о сне; брезент, разостланный на снегу, предохранял людей от сырости. Путешественники просушили свои чулки и обувь у переносной кухни, а затем трое из них, завернувшись в шерстяные одеяла, легли спать, тогда как четвертый должен был заботиться о безопасности товарищей и следить, чтобы снег не занес отверстие хижины. Без этой предосторожности путешественники подвергались риску быть заживо погребенными.

Дэк спал вместе с людьми; гренландские собаки остались снаружи и, поужинав, забились в снег, который вскоре покрыл их непроницаемым покровом.

Утомленные путешественники быстро уснули. Доктор сменил дежурного в три часа утра. Ночью свирепствовала сильная буря. Странную картину представляла собой эта горсточка людей, затерявшихся среди снегов, в ледяной могиле, заносимой метелью.

На следующий день, в шесть часов утра, отряд снова тронулся в путь. И опять все те же долины, те же ледяные горы, то же гнетущее однообразие, среди которого трудно ориентироваться. Температура понизилась на несколько градусов, верхние слои снега покрылись ледяным настом — идти стало легче. Часто встречались холмики, похожие на гурии или на эскимосские кладовые; доктор, для успокоения совести, разобрал одно из таких возвышений и нашел в нем только куски льда.

— А что вы надеялись найти здесь, доктор? — сказал Гаттерас.— Разве мы не первые люди в этом месте земного шара?

— Возможно, — ответил доктор, — но все же... как знать?