Путешествия на другую сторону света

Снова раздалось продолжительное шуршание, за которым последовал глухой удар.

«Как рукокрылые могут так грохотать?»

«Это фрукты падают. Спи».

Но вопросы Боба породили у меня сомнения. Если это были не крылановые в панданах в 15 метрах от места, где мы спали, то что это было? Я понял, что не смогу заснуть, пока не узнаю. Я выбрался из-под москитной сетки и, обнаженный, с факелом в руках, босиком пошел к панданам. Когда я подошел, раздался громкий звук, и огромная тень мелькнула в зарослях и с грохотом умчалась в темноту. Это был буйвол.

На следующее утро мы ехали вдоль скал и искали рисунки. Там было так много горных выступов, и среди такого комплекса рухнувших валунов поначалу было сложно понять, где искать. Но постепенно мы стали узнавать те места, которые аборигены выбирали для своих работ, — выступ, каменный уголок, защищенный от дождя, пещеру, необычное скалистое образование вроде арки или монолита. Исследуя их, мы почти всегда обнаруживали, что они были украшены рисунками. Точнее всего на расположение рисунков указывали круглые углубления на поверхности плит или плоских валунов. Там художники подготавливали свои краски, растирая охру. Само существование этих углублений, создание которых в твердом кварците должно было занять много лет, было доказательством того, что эти места были выбраны не в качестве мимолетной прихоти, а имели такое значение для художников, что они посещали их год за годом, чтобы обновить рисунки или добавить новые.

Пока мы исследовали их, мы иногда мельком замечали маленьких черных скальных валлаби — миниатюрных кенгуру размером с терьеров, которые удирали от нас, с поразительной ловкостью запрыгивая на отвесные склоны.

Хотя мы исследовали множество скал далеко от нашего лагеря в Обири, самые интересные и эстетически прекрасные рисунки оказались в небольшом каменистом гроте напротив главной пещеры. Там был изображен ряд охотников. У каждой фигуры было одно или несколько копий. У некоторых, кроме того, были копьеметалки, опахала из гусиных перьев, корзины, подвешенные на плечи, или веревочные сумки на шее. В этих образах не было ничего стереотипного: у каждого была отличная поза, орудие и атрибуты в руках. Они были написаны в стиле, во многом отличающемся от великолепных рентгеновских изображений баррамунди. Тела охотников были просто обозначены одиночными линиями без деталей, выцарапанными белым цветом на покрытой красным поверхности скалы. В то время как рыбы размещались на стене без всякой системы и одна накладывалась на другую, эти фигуры образовывали сбалансированную прямоугольную композицию. Кроме того, изображения рыб и других животных были статичными и монументальными, а фигуры охотников выглядели живыми, схваченными на бегу. Вместе их образы создали захватывающую охотничью сцену погони.

Никто не знает, какое племя сделало эти рисунки. Аборигены, живущие сегодня в этом регионе, подчеркивают, что это были не они и не их отцы. Они объясняют, что рисунки были сделаны духами людей, мими, — и это их автопортреты. У мими, как можно увидеть по их рисункам, тела были тонкие, как тростник, и такие хрупкие, что они не могли выходить на воздух во время сильного ветра, боясь, что их тела сломаются и согнутся. Они охотятся и едят, готовят на костре и проводят корробори, совсем как аборигены. Их дом находится среди скалистых утесов, но никто никогда их не видит, потому что они очень стеснительны и обладают острым слухом. Когда они обнаруживают приближение человека, они просто дуют на поверхность камня, который по их команде раскалывается и позволяет им проскользнуть внутрь, а затем закрывается за ними.

Фигуры духов, нарисованные в каменном гроте рядом с Нурланджи

Говорят, что они безобидные счастливые духи, но поперек этой сцены охоты были изображены две злобные ведьмы, женщины-намаракайн. У них, как и у мими, тела похожи на палочки, но они были нарисованы красным, и у них были треугольные лица. Они, как говорят аборигены, крадут у людей печень, жарят ее и едят. В руках они держат веревочную петлю, волшебное приспособление, с помощью которого они могут как по волшебству перемещаться на большие расстояния в течение ночи.

Многие эти рисунки мы снимали, освещая их маленькими лампами на батарейках. Большой фриз баррамунди был слишком велик, чтобы его можно было осветить искусственным светом, но он был нарисован на западной стороне Обири, и каждый вечер в течение десяти минут практически горизонтальные лучи заходящего солнца падали на внутреннюю стену пещеры и заливали его светом. Его нужно было снимать в это время. Поскольку изображения были нанесены очень густо, и это сбивало с толку, мы решили, что я должен идти вдоль всей длины панели, указывая на различные изображения и описывая их. Для этого снова требовалась синхронная запись.

Наш лагерь рядом с Обири