Путешествия на другую сторону света

На следующее утро, когда я проснулся, перед палаткой стояла высокая худая женщина, завернутая в простыню, и смотрела на меня сквозь москитную сетку. На голове у нее была большая корзина. Она поприветствовала меня по-арабски, коснувшись правой рукой лба и сердца. Я изо всех сил старался вылезти из спального мешка, пытаясь привести себя в порядок перед долгой разговорной баталией на исковерканном французском, который будет незаменим для того, чтобы понять, что она хочет. Но мне не стоило беспокоиться. Женщине не нужны были слова, ее действия говорили сами за себя. Она просто сняла корзину с головы и выложила на землю груду фрагментов яиц.

Я смотрел на них как громом пораженный. Стало ясно, что мальчик-пастушок точно понял, что я делал в пустыне, и разнес эту новость по деревне. Очевидно было и то, что я преувеличил остроту своего зрения. Даже практически слепой мог бы отыскать эти три фрагмента, а эта женщина собрала за несколько часов по меньшей мере 500 осколков.

Я пытался поблагодарить ее и дал ей вознаграждение. Она снова коснулась лба в знак благодарности и грациозно ушла. Такой великолепной прямой осанкой обладают все, кто обычно носит грузы на своей голове.

К этому моменту Жорж и Джефф уже проснулись. В изумлении перебрав огромный клад, мы начали готовить кофе. Но не успел вскипеть чайник, как пришла другая женщина. Она тоже принесла корзину с фрагментами яиц.

«Хорошо, что парень не понимал твоего французского, — сказал Джефф. — Ты мог предложить ему по пять франков за штуку, и будь так, мы уже были бы банкротами».

Мы явно добились большего успеха, чем я рассчитывал, когда просил фрагменты яиц. Но теперь, когда мы просили рассказать, что больше осколков нам не нужно, мы ничего уже не могли поделать с лавиной скорлупок, накрывшей лагерь. Ежечасно приносили свежую порцию, и к концу дня под молочайным деревом образовалась куча высотой больше 30 сантиметров. Это было удивительным доказательством того, насколько распространены были когда-то эпиорнисы. Скорлупки всех птичьих яиц состоят из карбоната кальция, но большая их часть не толще бумаги, и поэтому быстро превращается в порошок. Массивные толстые скорлупки эпиорниса разрушаются далеко не так легко. С вылуплением все новых поколений птенцов эпиорниса фрагменты яиц оставались лежать на земле и скапливались в ней в больших количествах.

Изначально я хотел найти лишь парочку кусочков. Задача оказалась довольно сложной. Теперь же, когда мы обнаружили, насколько их много, во мне проснулись амбиции. Казалось чересчур самонадеянным рассчитывать на целое яйцо, ведь только редкие испорченные или бесплодные яйца оставались целыми, и многие из них разрушались за следующие столетия. Но все кусочки, которые приносили нам женщины, были относительно небольшими. Теперь я надеялся отыскать по-настоящему большой кусок, который, благодаря своему изгибу, даст представление о размере исходного яйца.

На следующий день мы с Джеффом решили разделиться для поисков, чтобы обследовать большую площадь. Теперь, когда мы точно знали, что искать, мы повсюду находили кусочки, и в лагерь я вернулся с набитыми карманами. Джефф сидел на дне глубокой ямы неподалеку от лагеря, окруженной свежевыкопанным песком. Он разумно рассудил, что раз уж не удается найти большой кусок, то лучшее, что можно сделать, — интенсивно искать на одном многообещающем участке, чтобы собрать около дюжины фрагментов, которые могут принадлежать одному яйцу и, следовательно, подходить друг другу. Он добился больших успехов и с гордостью показал мне 14 кусочков, которые нашел на расстоянии около 30 сантиметров друг от друга. Мы принесли их обратно в палатку, почистили и стали пытаться сложить их вместе. По меньшей мере два фрагмента подходили друг другу.

Когда мы пытались найти третий кусок, чтобы приложить его к имеющимся, снова пришел тот маленький пастушок. Он невозмутимо брел к нам, неся что-то, завернутое в грязный кусок ткани. Он положил это на землю и развязал. Внутри лежало около 20 кусочков. Некоторые были довольно маленькими, другие — размером с блюдце, в два раза больше, чем все, что мы видели раньше. Жоржа в лагере не было, он гонялся за своими птицами, так что я попытался сам расспросить мальчика. Собирал ли он их в нескольких разных местах, или же вся коллекция собрана в одном месте? Ответа я не добился. Я щедро заплатил пареньку, и он, не сказав ни слова и не улыбнувшись, бросился назад к своим козам у колодца.