Путешествия на другую сторону света

Следующим мы решили осмотреть озеро Ихутри, самое большое из тех, что лежали к северу от Тулиары. Хотя мы добрались туда без парома, дорога оказалась далеко не простой и извилистой. Много километров мы ехали по песчаным холмам. Затем мы свернули вглубь материка и поехали по холмистым равнинам, усеянным коричневыми, конусообразными термитниками, толстыми, как бетонные острия на противотанковом еже. По дороге на север растительность густела, и вскоре мы оказались среди баобабов, которые были выше и величественнее тех, что я видел в Африке. Их огромные цилиндрические стволы возвышались на 10 или 12 метров, где от них отходили маленькие плоские побеги тонких ветвей. Они были столь смехотворно малы по сравнению с раздутыми стволами, что напоминали детский рисунок нормального дерева. В Африке люди объясняют нелепый вид баобаба тем, что в начале времен первый баобаб оскорбил Бога, и Он в наказание вырвал баобаб из земли и воткнул корнями вверх.

Издалека было трудно по-настоящему оценить истинный размер баобабов: наши глаза словно отказывались верить в существование столь огромного дерева, обманчиво уменьшая его размер и делая его более приемлемым для нашего воображения. Лишь встретив на пути упавшее дерево на обочине, я смог в полной мере оценить этот громадный размер. Рядом с серо-стальным стволом наш «лендровер» казался миниатюрным; таким он выглядел бы, вероятно, в соседстве с большим котлом океанского лайнера, который возят на верфь через город глубокой ночью, так как он перекрывает всю улицу.

Вокруг озера Ихутри густо росли баобабы, и между двумя деревьями мы заметили розовый проблеск. Мы сразу же поехали туда и обнаружили вдали озеро, занятое говорливой и гогочущей стаей удивительно прекрасных фламинго. Я полагал, что их было около 10 тысяч, но вполне возможно, что на самом деле их было раза в два больше.

Малый фламинго

Мы разбили лагерь у озера, неподалеку от рыбацкой деревни, а на илистом берегу в прямоугольном тайнике из дерюги укрыли нашу камеру. В этом душном чехле мы день за днем, пригнувшись к земле, наблюдали за барахтаньем птиц в чуть теплой воде. В стаях смешалось два вида птиц. Это обыкновенный фламинго ростом выше одного метра, чье белое тело лишь на крыльях дополняли розовые полоски, а также малый фламинго — более низкорослая птица с более тяжелым черным клювом, чье оперение обильнее покрывал розовый цвет, хотя в основном тоже на крыльях.

По утрам птицы равномерно расходились по южной оконечности озера. Глубиной озеро было не больше 30 сантиметров. Фламинго вышагивали с достоинством, задирая свои розовые ноги высоко в воздух, их длинные шеи гибко сгибались, а изогнутые клювы находились в воде. Совершая насосные движения горлом, они всасывали воду через пластинки внутренней части клюва и таким образом фильтровали крошечные частицы пищи, выплевывая в сторону лишнюю воду. Эти два вида, хотя и фильтровали корм одинаково, добывали его на разных уровнях. Малый фламинго искал микроскопические водоросли на глубине нескольких сантиметров, а обыкновенный фламинго запускал клюв ниже в поисках мелких ракообразных и других крошечных животных.

Так они питались до полудня. К тому времени тепло, отражающееся от поверхности озера, становилось настолько сильным, что воздух струился, а очертания птиц, кормившихся дальше чем в нескольких метрах от нас, размывались и колыхались. Снимать было невозможно, мы радостно покидали душный тайник и укрывались в лагере. Но даже там от жары не было спасения. Изредка едва ощутимый бриз пробивался через голые деревья, но не приносил облегчения, поскольку был столь же горячим и сухим, как воздух из духовки. Даже птицам, похоже, становилось невмоготу. Большинство прекращало поиски еды и замирало рядом со своими отражениями в зеркальной воде.

К трем часам дня жара спадала, и мы могли делать фотографии без бликов. Тогда мы возвращались к тайнику, поскольку и птицы теперь вели себя иначе. Они больше не рыскали в воде и оставляли места кормления. Фламинго взлетали группами и расправляли свои крылья, во всей красе являя поразительную прелесть красных и черных перьев своих передних крыльев, а их отражения окрашивали воду тонким и нежным розовым румянцем. В полете за ними тянулись их длинные ноги, а шеи были вытянуты. Они приземлялись в чуть более глубоких местах на северной оконечности озера. Там некоторые выстраивались в длинные очереди по три-четыре птицы в ряд, змеевидно растягивавшиеся на несколько сотен метров. Другие собирались в плотные кучи и стояли с высоко поднятыми головами, пихая и толкая друг друга. С большого расстояния не видно их тонких ног, так что их скучившиеся тела сливались, образовывая неподвижное розовое облако на высоте 30 сантиметров над поверхностью.

Что они делали? Готовились ли они к дальнему перелету? Или это была какая-то форма массового ухаживания, подготовка к образованию пар? Чем больше мы наблюдали за ними, тем больше я понимал, как мало мы знали об этих прекрасных стаях.