Путешествия на другую сторону света

Наши шаги с досадной громкостью отзывались на полированном деревянном полу. Мы раз или два кашлянули извиняющимся тоном. Через несколько минут в дальнем конце зала открылась дверь и, к нашему удивлению, оттуда вышла чрезвычайно эффектная девушка. На ней был шикарный тонкий шелковый халат, который едва прикрывал ее широкую фигуру. Ее губы были сильно накрашены красной помадой, а ресницы были очень черными от туши. Хотя был уже почти полдень, она явно еще не до конца проснулась. Она двинулась в нашу сторону, покачиваясь на высоких стильных каблуках, сонно моргая и приводя в порядок свою высокую прическу.

Однако Жанин, как мы выяснили позже, была не просто владелицей гостиницы. Всего несколько месяцев назад она была манекенщицей и владелицей очень модного бара и гостевого дома в Тананариве. Но она была вынуждена покинуть столицу из-за того, что она мрачно назвала un grand scandale [15]. Удалившись в уединенную Перине, она стала хозяйкой местной гостиницы, но ненавидела это место и с глубочайшим отчаянием воспринимала свое изгнание. Каждый вечер во время нашего пребывания, за коньяком, она открывала нам все новые тайные подробности этого scandale, иллюстрируя их фотографиями из своего альбома. Не покинь она столицу, политические последствия были бы катастрофическими.

Всего этого, однако, мы тогда еще не знали. Тогда Жанин казалась слишком сонной, чтобы разговаривать, и нам долго пришлось уверять ее, что мы приехали в Перине не по ошибке, что мы не собираемся садиться на полуденный поезд в Тананариве или Таматаве, а по собственной доброй воле надеемся снять в ее гостинице комнаты недели на две.

Тропический лес Восточного Мадагаскара

Когда мы наконец убедили ее в этом и выгрузили свои вещи, мы поехали дальше вниз по дороге к местному лесничему, дом которого находился неподалеку от тренировочной школы. Это был пожилой француз с красным лицом и коротко стриженными волосами. Наш разговор был не очень плодотворным, главным образом потому, что он потерял свои вставные зубы, и мне было трудно понимать его речь. Казалось, он был болен, и поэтому не может лично показать нам те участки леса, в которых вероятнее всего таятся индри. Вместо этого он рекомендовал обратиться за помощью к малагасийцу Мишелю, одному из его заместителей, который отвечал за разведение и кормление рыбы тиляпии в нескольких прудах, расположенных в километре отсюда.

Мы застали Мишеля за наблюдением за сливом воды из одного из своих прудов. Это был молодой веселый мужчина в пробковом шлеме размером с небольшой зонтик. Он сказал, что бабакото встречаются здесь довольно часто и что он часто слышал их пение в близлежащих лесах. Если мы хотим, мы можем сразу пойти искать их. Оставив пустой пруд, он повел нас в лес по грязной, покрытой лужами дорожке. Она была прорублена много месяцев назад бригадой лесников, чтобы вывозить ценные породы твердой древесины, но пока работы по вырубке деревьев еще не начались и кусты по-прежнему оставались тихими и безмятежными.

Когда мы с Джеффом последовали за Мишелем в сумерки леса, сила духа нас покинула. Если это типичные места, в которых предпочитают жить индри, неудивительно, что это животное так редко видели натуралисты: это были самые густые заросли, в которых мы когда-либо бывали. Под крышей листвы, созданной кронами самых высоких деревьев, качался и скрипел густой бамбук. Древовидные папоротники, склонившись, раскинули свои зонтики гигантских вай, пальмы отрастили опахала блестящих растрепанных листьев, и ряд за рядом длинные тонкие побеги тянулись вверх в невидимой медленной гонке к свету. Орхидеи прижимались к похожим на балки горизонтальным веткам более высоких деревьев и плющом обвивали стволы. Всюду на деревьях висели петли лиан, связывающие весь лес в густой спутанный клубок. Шансы на успешные съемки здесь казались незначительными. Из-за темноты и гущи растительности невозможно было четко снять на камеру ни одно животное дальше чем в нескольких метрах от нас, если только нам крупно не повезет.

Однако в лесу водилось богатое разнообразие животных. Из небольшого ручья, протекающего между огромными, покрытыми мхом валунами, доносилось напыщенное кваканье лягушек. Над одной из глубоких коричневых луж желтоголовые ткачи сооружали похожие на реторты гнезда из кончиков свисающего пальмового листа. Высоко на деревьях птицы-нектарницы искали цветы, чтобы пить их нектар, обращая на себя внимание пронзительными жужжащими криками. В сумбурном хоре птиц мы узнали многие нотки, которые слышали в других частях острова. Где-то здесь были дронго, белоглазковые, древесницевые, попугаи и голуби. Пока я стоял, пытаясь распутать в голове этот гам звуков, птичье пение внезапно заглушил хор ужасающих неземных воплей.

«Бабакото», — торжественно сказал Мишель.