Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Часа через полтора концерт закончился, но уходить жители деревни не собирались. Они расселись на полу хижины, болтали между собой на акавайо, разглядывали и трогали нашу аппаратуру и одежду, пересмеивались. Участвовать в их разговорах мы не могли, а Кларенса рядом не было: он стоял во дворе и о чем-то пылко спорил с другим индейцем. Всеми забытые, мы пытались сообразить, как принято поступать в таких ситуациях, и почти смирились с мыслью о бессонной ночи.

Но тут в дверь просунулась голова Кларенса.

«Доброй ночи!» — лучезарно улыбаясь, воскликнул он.

«Доброй ночи», — ответили мы, и тут же все двадцать наших гостей молча встали и двинулись в темноту.

Главное женское занятие в этой деревне состояло в приготовлении хлеба из кассавы; тонкие, плоские лепешки сушили под тропическим солнцем на крышах вигвамов и на больших специальных подставках. Выращивали кассаву на плантациях, которые тянулись между деревней и рекой. Мы снимали, как женщины выкапывают высокие растения, срезают с корней мучнистые клубни и мелко дробят их на доске острым камнем. Сок маниоки содержит сильнодействующий яд — синильную кислоту. Чтобы ее выдавить, мокрую, измельченную кассаву набивали в матапи — двухметровую гибкую плетеную «кишку» с петлями по краям, туго стягивали снизу и подвешивали за верхнюю петлю к поперечине. В нижнюю продевали длинный шест и привязывали его к веревке, закрепленной на опорной стойке. Хозяйка усаживалась или наваливалась на свободный конец шеста, под ее немалым весом шест опускался, туго набитая матапи вытягивалась, сжималась, и ядовитый сок стекал вниз.

Отжим ядовитого сока из молотой кассавы

Сухую кассаву просеивали, после чего замешивали хлеб. Некоторые женщины выпекали его по старинке, на плоских камнях, другие предпочитали круглые чугунные тарелки, вроде сковородок, на каких в Шотландии и Уэльсе пекут оладьи. Плоскую круглую лепешку запекали с обеих сторон и высушивали на солнце.

Мы с Чарльзом внимательно наблюдали за этим сложным действом, как вдруг в хижину вбежал Кларенс.

«Быстрее, быстрее, Дэвид!!! — вопил он, дико размахивая руками. — Я нашел тебе что-то поймать!»

Я понесся за ним к старой колоде, которая выглядывала из зарослей низкого кустарника неподалеку от его вигвама. Возле бревна маленькая, не больше 15 сантиметров длиной, черная змейка медленно поедала ящерицу.

«Быстрее, быстрее, лови ее!» — дрожа от нетерпения, орал Кларенс.

«Ммм… Что ж… Думаю, для начала мы должны ее заснять. — Я, как мог, старался оттянуть время. — Чарльз, иди-ка сюда».

Змея, не обращая внимания на суету, продолжала трапезу. Она уже заглотила голову, а также плечи рептилии, и теперь из змеиной пасти торчали только кончики прижатых к телу задних лап. В ширину змея была на две трети меньше ящерицы, и, чтобы ухватить свою гигантскую жертву, ей пришлось в буквальном смысле отвесить нижнюю челюсть. Маленькие черные змеиные глазки вылезали из орбит от напряжения.

«Эй! — воззвал Кларенс к мирозданию. — Дэвид, вот он, кто хочет ловить эту злую змею!»

«А она очень злая?» — нервно уточнил я.

«Не знаю, — задиристо ответил он, — но по мне, страшно злая».

Тем временем Чарльз почти закончил съемку и теперь наблюдал за нами поверх камеры.

«Я бы рад помочь, — издевательски проговорил он, — но должен заснять выдающееся проявление мужества и героизма».

К этому моменту змея почти достигла задних конечностей несчастной рептилии. Она не столько ела ящерицу, неподвижно лежащую на земле, а, то извиваясь зигзагами, то распрямляясь, втягивала ее в себя примерно так, как втягивают резинку в пижамные штаны. Мало-помалу змея подбиралась к хвосту жертвы.

Поглазеть на зрелище собралась почти вся деревня. Последние чешуйки хвоста рептилии исчезли в змеиной пасти, и заметно округлившаяся змейка тяжело поползла восвояси.

Медлить было нельзя. Я схватил палку с раздвоенным концом и воткнул ее поперек змеиной шеи так, чтобы прижать ползучего гада к земле.

«Быстрее, Чарльз, — завопил я, — сумку давай, иначе у меня ничего не получится».

«Вот, держи», — с готовностью отозвался Чарльз. Он вытащил из кармана холщовый мешок и держал его наготове.

С превеликим отвращением, двумя пальцами я взял змею за шею, приподнял, с размаху швырнул извивающуюся добычу в мешок, вздохнул с облегчением и с таким видом, будто ловля змей для меня — дело житейское, направился к нашей хижине.

Кларенс и зеваки следовали за мной.

«Вот когда-нибудь, — восхищенно лепетал Кларенс, — мы найдем большую-большую сурукуку, и ты покажешь, как ее ловить».

Неделю спустя я предъявил свой трофей Джеку.

«Безвредная, — отрезал он, равнодушно разглядывая пресмыкающееся. — Ты не будешь возражать, если я ее отпущу? Змея как змея, ничего особенного, очень распространена».

Он опустил змею на землю, и она, извиваясь, мгновенно скрылась в зарослях.

Однажды поздно вечером в нашей деревне появился молодой акавайо. На плече он нес трубку для выдувания стрел, а в руках — полотняный мешок.

«Дэвид, тебе такое надо?» — застенчиво спросил он.