Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Насколько я мог догадаться, старик и юноша вникли в мой замысел и согласились помочь. Мы отправились в лес. Самый юный участник нашего отчаянного предприятия шествовал впереди и расчищал парангом[9] дорогу в зарослях, я, с веревкой и мешком, следовал за ним. Третьим шел старик, он нес фотоаппарат и штатив; Чарльз с кинокамерой на изготовку замыкал процессию. Было бы нечестно утверждать, что я хранил полное спокойствие. Действительно, питоны и боа гораздо симпатичней ядовитых змей (любой промах при охоте на них оборачивается неделями мучительной агонии и почти неизбежной смертью), однако до сих пор мне приходилось иметь дело только с пресмыкающимися относительно скромных размеров, не больше трех метров в длину. Кроме того, я не был до конца уверен, что мои спутники хотя бы приблизительно представляют, что им следует делать по команде Mendjalankan. Это слово я почерпнул из словаря, где оно означало: «вперед, тащи, приступай», и всею душой надеялся, что приказ они поймут.

Вскоре дорога круто пошла вверх. Мы пробирались сквозь скрипящие заросли бамбука. Темная пыль и куски сухих, ломких листьев сыпались на голову, липли к вспотевшему телу. Наконец мы вышли на просеку. Я огляделся: внизу, по склонам, вдоль широкого извилистого залива, до самой деревни, лежавшей в полутора километрах отсюда, тянулась густо-зеленая полоса деревьев. Вдруг наш проводник остановился и показал рукой на землю. Из-под толстого ковра листьев, переплетенных с вьющимися травами, выглядывали непонятно откуда взявшиеся куски ржавой проволоки и острый угол странной бетонной конструкции. Мы перелезли через нее и чуть подальше обнаружили глубокую зацементированную яму, почти полностью скрытую под буйной растительностью. Я невольно подумал о древних памятниках Центральной Америки и Индокитая, заброшенных, всеми забытых, задавленных разросшимся лесом.

Юноша пытался что-то объяснить.

«Бум! Бум! — повторял он. — Besar. Orang Djepang». Мы стояли на остатках огневой позиции, с которой всего 13 лет назад обстреливали эти места японцы, оккупировавшие Яву.

Тропа поднималась по склону холма. Наконец наш проводник остановился и сообщил, что видел змею «где-то здесь». Мы сбросили поклажу и разбрелись в разные стороны в поисках питона. Дело казалось безнадежным. Я вглядывался в сложный узор из лиан, опутавших деревья, и уныло думал, что, даже если змея расположилась у меня перед глазами, я все равно ее не увижу. Вдруг старик радостно завопил. Я со всех ног бросился к нему. Он стоял у небольшого дерева и показывал рукой вверх, где на толстой ветке поблескивал бок огромной змеи. Но это было все, что мне удалось разглядеть в буйных зарослях, сквозь игру света и тени; ни головы, ни хвоста я не видел. Наша задача явно осложнялась: в известной мне инструкции удачной охоты не говорилось, что делать, если змея залегла на возвышенности. Я не сомневался, что пресмыкающееся лазает по деревьям гораздо лучше, чем я, а силовое единоборство с питоном, равно как и состязание с ним в ловкости, в мои замыслы не входило. Единственное, что оставалось, — заставить его спуститься и далее действовать по нашему безупречно разработанному плану. Я схватил нож и решительно полез на дерево. Ветка, на которой свернулся питон, находилась почти в 10 метрах над землей. Я подобрался поближе и, к собственной радости, обнаружил, что, судя по всему, змея не очень большая. Плоская треугольная голова питона покоилась на одном из огромных колец; из зарослей на меня глядели желтые, круглые, как пуговицы, глаза. Змея была очень хороша собой — гибкая, блестящая, расписанная черно-коричнево-желтым пятнистым узором. Понять, какой она длины, когда развернется, я не мог, но самое крупное из колец, находившихся в поле зрения, достигало почти полуметра в диаметре. Опершись спиной на ствол, я принялся подрубать ветку.

Питон лежал, неподвижно уставившись на меня немигающими глазами. Когда ветка затряслась под резкими ударами ножа, он поднял голову, зашипел и на миг высунул длинный черный язык. Одно из его колец медленно сползло с ветки. Я удвоил усилия. Ветка хрустнула и надломилась. Еще пара ударов — и она с громким треском рухнула вместе с питоном неподалеку от нас троих.

«Mendjalankan! — завопил я. — Вперед!»

Юноша и старик недоуменно уставились на меня.

Голова змеи на миг показалась между лежащими на земле листьями и стала удаляться по направлению к бамбуковым зарослям на другой стороне поляны. Если питон уйдет и спрячется среди толстых стеблей бамбука, мы его больше никогда не увидим.

Остервенело вопя «Mendjalankan!», я так быстро, как только мог, полез вниз. Мои помощники стояли рядом с Чарльзом и его камерой и ошалело наблюдали за происходящим.

Я спрыгнул на землю, схватил мешок и понесся за змеей, которая к этому времени была метрах в двух от бамбука. Было ясно: рассчитывать не на кого, ловить питона мне предстоит в одиночку. К счастью, он так целенаправленно и быстро двигался в заросли, что не обращал ни малейшего внимания на попытки за ним угнаться.