Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Суеверные обычаи, призванные утихомирить духов, в ярости способных уничтожить людской род, накрепко въедаются в культурную память; кто знает, может быть, жители «нашей» деревни действительно верили, что местное божество на сей раз потребовало человеческих жертв.

На следующий день мы вернулись в Сурабаю. Места для нашего джипа в гараже у Даана не нашлось, поэтому мы оставили его на усыпанной гравием дороге прямо перед нашим окном. Боясь, что машину украдут, мы предусмотрительно вытащили самые важные части двигателя.

Наутро мы забрались в джип, чтобы ехать в город. Завелся он беспрекословно. Чарльз переключил передачу, и тут оказалось, что задние колеса не вращаются. Мы тщательно осмотрели нашу «старушку», и, к своему ужасу, обнаружили, что подлый вор, пробравшись ночью к машине, отвинтил и унес обе полуоси, и теперь колеса никак не соединяются с главным валом. Мы запаниковали, Даан, конечно, тоже расстроился, но большой беды в случившемся не увидел, а главное, не особо удивился.

«Вот те раз! — только и воскликнул он. — Раньше у нас то и дело крали дворники, теперь их все снимают и цепляют, только как дождь пойдет. Видимо, новая мода пошла — полуоси таскать. Или, может, кто на черном рынке специально заказал. Завтра, с утра пораньше, пошлю туда садовника. Он, скорее всего, их найдет: по местным законам хозяину дают возможность выкупить свою собственность».

На следующее утро обе полуоси вернулись, но обошлось это в несколько сотен рупий.

Наконец настал день нашего отъезда на Борнео. После истории с полуосями мы всерьез опасались за наши двадцать коробок с пленками и аппаратурой, в том числе с камерами, которые стоили не одну сотню фунтов. Их перенос из джипа в таможенный пакгауз, оттуда — в порт и через причал в каюту казался нам делом рискованным и почти неосуществимым. Даан утверждал, что с любой вещью, какую хоть ненадолго бросим без присмотра, можно смело распрощаться. Было решено, что он вместе с нашей поклажей останется на таможне и будет договариваться с чиновниками, я пойду на корабль, открою каюту и стану дожидаться багажа, а Чарльзу досталось сопровождать носильщиков, которых мы вынуждены были нанять. Такой ход нам казался беспроигрышным.

Поначалу все шло как нельзя лучше. Мы протолкались через толпу к таможне и огромной кучей свалили на стол наш скарб. Даан принялся торговаться, я, размахивая билетом и паспортом, выбрался в порт, в конце концов обнаружил наше судно — большой грузовой пароход, пришвартованный у дальнего причала, — но в суете не заметил висящего на пристани объявления. Оно гласило, что отплытие нашего корабля откладывается на четыре часа, то есть он отойдет гораздо позже, чем обещали в конторе. Ни трапов, ни капитана или его помощников в пределах видимости не наблюдалось. Попасть на корабль можно было только по узкой доске, которая вела к тесному и темному входу на нижнюю палубу. По этому ненадежному мостику взад-вперед сновали носильщики и матросы. Пока я раздумывал, как быть и не отложить ли всю небезопасную операцию, на причале показалась тележка с нашим грузом. Его надо было немедленно принять, иначе наш безукоризненный план обернется полным провалом. Я пристроился к носильщикам и вместе с ними по доске вбежал на корабль. Внутри было темно, невыносимо душно, в воздухе стоял нестерпимый запах полуголых немытых тел. Носильщики обступили меня со всех сторон, я с трудом пробирался между ними и вдруг вспомнил, что в нагрудном кармане рубашки, у всех на виду, лежат все мои деньги, ручка с «вечным пером», а также билет и паспорт. Я попытался прикрыть карман ладонью и вдруг ощупью наткнулся на чью-то руку. Мне ничего не оставалось, как сжать ее посильнее, медленно отвести назад и вытащить из пальцев бумажник. Обладатель хищной ручищи, потный мужчина, лоб которого закрывала грязная тряпка, свирепо взглянул на меня. Топтавшийся рядом носильщик что-то злобно забормотал. Я сообразил, что в моем положении мягко пожурить злоумышленников намного безопасней, чем обрушить на них гнев разъяренной фурии, но смог вспомнить только одно слово — Tidak, что означает «нет».

В ответ любитель шарить по чужим карманам нервно улыбнулся. Это меня немного успокоило. Сердце по-прежнему билось так, что удары отдавались в висках, но я из последних сил постарался как можно спокойней пробраться сквозь толпу и с достоинством подняться по железной лестнице, что вела на верхнюю палубу.

Внизу, на пристани, стоял Чарльз и бдительно охранял наш багаж.

«Не вздумай идти через низ, — завопил я. — Меня сейчас чуть не ограбили».

«Не слышу!» — отозвался Чарльз, пытаясь перекричать грохочущие краны и многоголосую толпу.

«Меня чуть не обокрали!» — надрывался я.

«Куда тащить багаж?» — в ответ орал мой приятель.