Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Я оставил надежду немедленно сообщить ему о своих злоключениях и решительным жестом указал на палубу. До него наконец дошло. Я схватил веревку, швырнул ее Чарльзу, он привязал к ней первую коробку, и так, поштучно, мы перетащили весь багаж на корабль. Как только последняя коробка благополучно приземлилась на палубу, Чарльз исчез. Через несколько минут он появился передо мной, запыхавшийся и злой, как сотня чертей.

«Не поверишь, — выпалил он, — меня сейчас чуть не обокрали!»

Где-то через час, перетащив поклажу в безопасную каюту, мы наконец перевели дух. Но эта история послужила для нас уроком. С тех пор, протискиваясь через толпу, Чарльз и я всегда одной рукой придерживали свои кошельки, а другой, на всякий случай, были готовы обороняться. Эта привычка въелась так прочно, что от рынков Джакарты перекочевала с нами на расстояние трех дней пути, в Лондон, и когда однажды, в час пик на Пикадилли меня случайно толкнул незнакомец, я едва удержался, чтобы не дать ему в челюсть.

15. Приезд на Борнео

Четыре дня наш корабль неторопливо шел по тихому голубому Яванскому морю на север, к Самаринде, маленькому городку, лежащему на восточном побережье Борнео, в устье Махакам — одной из самых больших рек острова. Мы надеялись пройти по этой реке, через земли, населенные даяками, где по-прежнему сохранилось немало редких животных, и заранее разузнали, что помочь в этом деле смогут китайский торговец из Самаринды, которого звали Ло Бенг Лонг (ему рекомендовал нас Даан), и охотник по имени Сабран, живший в нескольких километрах вверх по течению.

На рассвете пятого дня мы прибыли в порт. Ло Бенг Лонг встретил нас на пристани и весь день возил нас по присутственным местам, чтобы познакомить с чиновниками, чьим разрешением надо было заручиться прежде, чем ехать вглубь страны.

К нашему приезду Ло Бенг Лонг нанял для нас катер под названием «Крувинг» (Kruwing). Длинное, больше 12 метров от носа до кормы, покрытое рваным брезентом дизельное судно с рулевой рубкой посреди палубы и каютами в носовой части, ожидая нас, мирно покачивалось в грязной от водорослей и прибрежного мусора воде пристани. К судну прилагалась команда из пяти человек, во главе с бледным и тощим капитаном, которого все называли «Па».

Капитан лениво и угрюмо сообщил, что готов отплыть хоть завтра, и мы поспешили на рынок пополнять запасы, чтобы безбедно прожить месяц на борту. К вечеру вернулись, навьюченные котелками, сковородками, мешками риса, длинными связками перца, мелким пальмовым сахаром, тщательно упакованным в банановые листья, и сумкой мелких сушеных осьминогов. Идея их купить принадлежала Чарльзу: он решил, что надо разнообразить питание. Венчали ворох покупок 60 брикетов грубой соли и больше килограмма голубых и красных бусин, на которые мы предполагали выменивать животных.

В первую ночь мы остановились в Тенггаронге. Вдоль берега примерно на полтора километра растянулся ряд ветхих деревянных лачуг. Я надеялся, что мы будем плыть ночью — не терпелось поскорее увидеть даяков, но Па категорически заявил, что рисковать не станет: в темноте можно запросто напороться на корягу или столкнуться с другим судном; в те годы навигационные огни были далеко не у всех.

На пристань сбежалась толпа поглазеть на нас. Даан вышел на берег, поздоровался, начал о чем-то расспрашивать. Это была та самая деревня, в которой, как нам говорили, живет охотник Сабран, но, как выяснилось, никто о нем не слышал. Самые любопытные остались, чтобы посмотреть, как мы будем ужинать, но вскоре стемнело, представление закончилось, и они разошлись.

Нам на троих выделили каюту, но в первую ночь мы еще не успели разобрать вещи, койки были завалены багажом, поэтому я решил вытащить на пристань раскладушку и в одиночестве спать на свежем воздухе. Дневная жара отступила, в блаженной прохладе я мгновенно провалился в сон — и тут же проснулся от ужаса: рядом с моим лицом сидела большая, длинноусая крыса и упоенно грызла кокосовый орех. Чуть поодаль в мусоре возились ее сородичи, в лунном свете похожие на призраков. Самая наглая обвилась длинным, лысым хвостом вокруг швартовой тумбы, к которой был привязан наш канат. Я лежал затаив дыхание и мечтал, чтобы на палубе катера не нашлось ничего привлекательного для этих мерзких тварей. Они нахально шныряли вокруг, но распугивать их было выше моих сил. Сама мысль о том, что мне придется стоять босиком среди них, вызывала такое отвращение, что я затаился под москитной сеткой, где, как ни странно, чувствовал себя в безопасности.

В конце концов я задремал, но через миг (так мне, по крайней мере, показалось) проснулся оттого, что кто-то звал «Tuan, tuan» мне в ухо. Рядом стоял молодой человек с велосипедом. Я взглянул на часы: не было пяти.

«Сабран», — представился юноша и ткнул себя пальцем в грудь.