Путешествия в тропики за самоцветами

Ответ был предельно ясен. Оказывается, шри Малхотра, так звали моего собеседника, прекрасно знал о месторождениях хризоберилла и александрита в штате Керала в Индии и, как мне показалось, не только понаслышке.

Он поведал мне, что самые выгодные покупатели — это не обычные туристы, которые мнутся полчаса прежде чем купить один недорогой камень и после этого торопятся уйти, старательно пряча свою покупку. Самый выгодный покупатель — это оптовый спекулянт-контрабандист. Он требует скидки, но зато покупает камни оптом, чтобы затем в Европе или США перепродать их в розницу втридорога.

«Вот только редко они у меня появляются, — посетовал Малхотра, — уж больно я торговец-то мелкий, не могу подготовить им достаточно большую партию, денег для этого у меня не хватает».

В лавку зашел покупатель, по-видимому, немец, и на ломаном английском языке попросил показать ему аквамарины. Я воспользовался этим и откланялся.

В понедельник рано утром к воротам нашей виллы подкатил голубой мини-автобус, из него вылез стройный сингал лет тридцати пяти. «Мильтон, — представился он, — старший сотрудник Государственной корпорации драгоценных камней». Собирать в дорогу было почти нечего. Попить чаю на дорогу, и все, — а чай утром особенно душистый и вкусный. Но вот, пора и ехать.

Тропические дороги все похожи сочной зеленью, пальмами, яркими цветами. Но разнообразие красок и форм не утомляет глаза. Возникает даже какая-то жадность восприятия, хочется смотреть и смотреть на необычное для нас буйство растительного мира.

В мини-автобусе не жарко, но пить все-таки хочется, и, заметив на обочине дороги конусообразную кучу коричневых кокосовых орехов, Мильтон делает знак шоферу остановиться. Не успели мы еще выйти из машины, как темнокожий владелец этого богатства, улыбаясь во весь свой белозубый рот, уже вскрыл первый кокос, ловко орудуя большим секачом. Утоляя жажду прохладным, чуть сладковатым кокосовым соком, я внимательно слушал интересный рассказ Мильтона о значении, которое имеет для Шри-Ланки и ее жителей кокосовая пальма. Она в пол-пом смысле слова является кормилицей острова, каждый житель которого использует в различной форме ежегодно в среднем около ста пятидесяти орехов. Перечисление различных блюд и напитков, которые изготовляют из этого плода обитатели этой островной страны, заняло бы полстраницы, и если учесть, что в хозяйстве используются все другие части кокосового ореха, а ствол и листья пальмы являются ходовым строительным материалом, то это производство можно без ошибки назвать безотходным. Копра ореха и кокосовое масло идут на экспорт, хотя, по словам моих спутников, растущее потребление кокосов внутри страны препятствует расширению этой отрасли экспорта. Тут шофер спросил продавца, является ли он хозяином своего товара. Оказалось, что да, эти орехи собраны на принадлежащих ему четырех кокосовых пальмах. Мои собеседники заметили, что это еще хорошо, так как много крестьян, владеющих всего двумя пальмами, каждая из которых может дать хозяину от десяти до семидесяти орехов. Купив у приветливого продавца еще шесть орехов «про запас», мы забрались в машину и скоро уже въезжали в городок Ратнапура, что в переводе с сингалезского значит «город самоцветов».

Своего причастия к самоцветам городок ничем не выдавал. Вдоль улиц, по которым мы проезжали, росли все те же пальмы и не было видно ни одной ювелирной лавочки. Покрутив по нешироким улицам, наш мини-автобус остановился возле двухэтажного дома, в котором, как выяснилось, располагался небольшой музей самоцветов, добытых преимущественно в этом районе. Он занимал всего несколько комнат, в которых в маленьких витринах под стеклом были в строгом порядке разложены драгоценные минералы, намытые из обширных россыпей Ратнапуры. Здесь хранились сапфиры, рубины, хризобериллы, аквамарины, различные шпинели и лунные камни. В тени небольших комнат они сначала выглядели очень скромно, но когда Мильтон включил подсвет, камни заиграли тысячью оттенков; казалось, каждому из них был свойствен свой цветовой акцент, одновременно и сближавший его с другими представителями той же группы, и оттенявший индивидуальность каждого образца. Наиболее широко здесь были представлены сапфиры и рубины, шлифованные в форме кабошонов. Особенно радовали глаз звездчатые разновидности этих самоцветов. Представьте себе голубой или красный полупрозрачный кабошон, в центре которого горит яркая, искрящаяся точка, от которой по поверхности кабошона под равными углами отходят шесть лучей, мерцающих в свете солнца или искусственного электрического освещения.