Путевые впечатления. Юг Франции

Наполеон на минуту остановился на крыльце, обвел глазами всех, кто его окружал, печально улыбнулся, затем быстро спустился вниз, на каждой ступеньке пожимая протянутые к нему руки; потом он подошел к солдатам и знаком показал, что хочет говорить. Все приготовились слушать его. И тогда тем самым проникновенным голосом, каким он произносил свои воззвания при Маренго, Аустерлице и у Москвы-реки, император обратился к гвардии:

«Солдаты моей старой гвардии! Я прощаюсь с вами. В течение двадцати лет я постоянно шел с вами дорогой чести и славы. В эти последние дни, как и во времена наших успехов, вы не переставали быть образцом отваги и верности. С такими людьми, как вы, наше дело не погибло, но война была нескончаемой, это была гражданская война, и она принесла бы Франции лишь еще большее несчастье; и потому я пожертвовал всеми нашими интересами во имя интересов родины. Я ухожу, вы же, друзья мои, продолжайте служить Франции; ее счастье — единственное, что меня заботит, лишь одно оно всегда будет предметом всех моих желаний. Не сожалейте о моей участи; если я согласился жить дальше, то лишь для того, чтобы еще послужить вашей славе: я хочу написать о великих делах, которые мы совершали вместе. Прощайте, дети мои, я хотел бы каждого из вас прижать к своему сердцу. И я еще раз поцелую ваше знамя…»

И тут голос ему изменил; он прижал знамя к лицу, и оно скрыло и осушило его слезы. Вокруг слышались лишь рыдания. Все эти мужчины плакали, словно дети, только что потерявшие своего отца!

Однако голос императора послышался снова:

«Еще раз, прощайте, мои старые товарищи! Храните память об этом поцелуе в ваших сердцах!»

С этими словами он бросился в карету, где его ждал маршал Бертран. Карета тронулась, и Наполеон скрылся с глаз своих товарищей по оружию.

Мы встретимся с ним на острове Эльба!

Добавим, что показывал нам дворец, и древний, и современный, начиная с покоев, где Франциск I посетил умирающего Леонарда да Винчи, и кончая комнатой, где император подписал отречение^[2], г-н Жамен, автор книги о Фонтенбло, из которой мы позаимствовали множество полезных сведений.

Потом он повел нас в приходскую церковь Авона и показал нам могилу Мональдески, которую, имея при себе записки отца Лебеля, мы все равно нашли бы у подножия кропильницы, если бы даже чья-то рука, скорее благочестивая, чем искусная, не начертала бы на могильной плите короткую эпитафию: «Здесь покоится Мональдески».

Уверяют, что в этой же самой церкви погребено сердце Филиппа Красивого. Там показывают плиту, под которой оно лежит; надпись, однако, стерли подошвы любопытствующих и колени молящихся; прочесть можно лишь такие слова: «… усопш… в год 1215 после Рождества Христова, в день Пасхи».

По обеим сторонам входа, вмурованные в стену, находятся гробницы Вобантона и Безу.

Выйдя из церкви, мы попрощались с нашим любезным чичероне, сели в карету и продолжили свой путь.

ДОКТОР м

В тот же день, около девяти часов вечера, мы добрались до Кона. В окрестностях этого города у меня был один знакомый — молодой человек, который жил со своей женой и двумя милыми детьми в поместье, приносившем ему десять-двенадцать тысяч ливров: шестую часть их он самым патриархальным образом тратил за десять месяцев жизни на месте, а все остальное проматывал за полтора месяца пребывания в Париже. Он неоднократно говорил мне, что если когда-нибудь дела приведут меня в устье Ноэна, то он пригласит меня принять участие вместе с ним в охоте, и обещал изобилие дичи; ну а поскольку такое становится все большей редкостью, мы остановились в Коне, намереваясь на следующий день воспользоваться этим приглашением. Поэтому, поселившись в гостинице «Большой Олень», мы прежде всего осведомились о поместье Марсийи и о моем друге Амбруазе Р. Поместье Марсийи оказалось в двух льё от нас, а мой друг Амбруаз Р. по счастливой случайности в этот самый вечер остановился в той же гостинице. Он был вызван в Кон, чтобы давать показания на судебном процессе доктора М., обвиненного в отравлении своей жены и дочери.

Так как Амбруаз куда-то отлучился, мы в ожидании ужина, обещанного нашим хозяином не ранее чем через полчаса, поинтересовались, нет ли в городе каких-нибудь достопримечательностей, на которые стоило бы взглянуть. Нам ответили, что единственное, с чем стоит познакомиться, — это завод по изготовлению якорей и пушечных ядер, кузницы которого как раз сейчас должны работать. В ту же минуту мы направились к кузницам.