Путевые впечатления. Юг Франции

По пути в гостиницу мы повсюду сталкивались с большими скоплениями людей; казалось, Кон пребывал в необычайном волнении. Всякий добропорядочный провинциальный город должен засыпать к девяти часам вечера, а сейчас было около десяти, однако все городские лавки были открыты и все жители города толпились на улицах. Мы осведомились о причине такого из ряда вон выходящего оживления и услышали, что доктор М., тот самый, кого обвиняли в отравлении жены и дочери, только что покончил с собой в тюрьме, вскрыв себе бедренную артерию. Эта новость восстановила в наших глазах репутацию Кона. Подобное событие в самом деле способно было удерживать город с шеститысячным населением в состоянии бодрствования на полчаса больше обычного.

Вернувшись в гостиницу, мы встретились с Амбруазом R, уже знавшем о нашем приезде и поджидавшем нас. Мы предложили ему поужинать вместе с нами, но он отказался — ему только что пришлось по требованию властей опознавать труп доктора М., и это зрелище лишило его аппетита.

На наш вопрос, как случилось, что он оказался замешан в этом ужасном деле в качестве свидетеля, Амбруаз рассказал нам одну из тех странных историй, в которых причудливым образом проявляется испорченность и слабость человеческой натуры.

Доктор М. жил в деревне, расположенной в двух-трех льё от дома Амбруаза. С давних пор, еще в школе, они были почти что друзьями и продолжали встречаться позднее, насколько это позволяли разделявшее их расстояние и их взаимные дела.

Доктор женился на здешней молодой девушке, принесшей ему в приданое сто тысяч франков, которые по брачному контракту должны были отойти к мужу, если жена умрет раньше него и бездетной. Через десять месяцев молодая женщина родила дочь, и доктор казался счастливым мужем и отцом.

Прошло три года. Внезапно пронесся слух, что г-жа М. скоропостижно скончалась. Как это принято в провинции, все сбежались к дому умершей и нашли мужа в отчаянии: он сжимал в объятиях дочь и повторял, что только она одна может заставить его продолжать жить.

Спустя три месяца ребенок в свою очередь заболел и, несмотря на неустанные заботы отца, умер. Последующие три месяца на десять льё кругом все только и говорили о несчастьях, постигших бедного доктора М. Он долгое время не появлялся даже у своих ближайших друзей, а когда его, наконец, увидели снова, все сочли, что бедняга страшно изменился. Впрочем, проявляемое всеми участие к нему оказалось весьма полезным для его благосостояния — менее чем за год практика доктора удвоилась.

Прошло примерно полтора года с тех пор, как доктор М. потерял свою жену, когда супруга Амбруаза, в нетерпении дохаживавшая последние дни беременности, ощутила предродовые схватки. Амбруаз тотчас же вскочил на коня и во весь дух помчался за доктором М. Тот оседлал свою лошадь и вместе с Амбруазом приехал в Марсийи. Было около двух часов пополудни.

Роды длились до семи часов вечера, и в семь часов вечера супруга Амбруаза произвела на свет прелестную девочку. При виде ребенка доктору М. едва не стало плохо. Все решили, что девочка напомнила несчастному отцу его потерю, а радость друга только усугубила страдание бедняги.

За ужином доктор почти ничего не ел. Около девяти часов слуга Амбруаза, заранее получивший от доктора указание оседлать его лошадь, пришел сказать, что все готово и, если доктору угодно вернуться к себе домой, он может ехать. Доктор поднялся, но в ту же минуту побледнел и снова опустился на стул. Амбруаз видел, как взволнован доктор, и взял его за руку. Рука эта была холодна как лед, хотя по лбу несчастного катились крупные капли пота. Амбруаз осведомился у друга, что с ним; тот улыбнулся и ответил, что все в порядке. Амбруаз, со слов доктора знавший, что тому необходимо вернуться домой в тот же вечер, нерешительно предложил ему переночевать в Марсийи. Доктор, даже не ответив, сделал несколько шагов к двери, но на пороге вдруг остановился и, повернувшись, произнес:

— Хорошо, я останусь.

— Ты плохо себя чувствуешь? — допытывался Амбруаз.

— Нет, мне страшно, — ответил доктор.

Услышав этот странный ответ, Амбруаз посмотрел другу в лицо. Он знал его уже двадцать лет и всегда считал его храбрым человеком. Сто раз в году пациенты призывали его к себе в любое время дня и ночи, и доктор никогда не обнаруживал ни тени страха, ни капли слабости; однако после смерти его жены некоторые пациенты жаловались, что когда врача вызывали ночью, то, даже если дело было неотложное, он находил возможность под тем или иным предлогом не приехать к ним. Амбруаз вспомнил об этих жалобах, а также о том, что по дороге, в четверти льё от Марсийи, приходится пересекать лес, и предложил доктору либо проводить его до дома, либо одолжить ему пистолеты, если он опасается нападения. Однако доктор покачал головой и дважды повторил:

— Не в этом дело! Не в этом дело!