Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Хотя Турчанки закрываютъ лица вуалями и кутаются съ головы до ногъ такъ безобразно, какъ только можно себ представить; однако же и эти средства скрыть себя отъ взоровъ любопытнаго мужчины кажутся имъ все еще не вполн удовлетворительными. Однажды, вслдъ за мною, вошла въ лавку покупать туфли толстая, очень пожилая женщина, съ брильянтовыми перстнями на пальцахъ, выкрашенныхъ шафраномъ. Съ нею былъ сынъ Ага, мальчикъ лтъ шести, претолстый и преважный, въ казакин, обшитомъ бахромою, и съ большой кистью на феск. Молодой Ага пришелъ за парою башмаковъ; кривлянья его, когда онъ примривалъ ихъ, были такъ милы, что мн хотлось срисовать этого мальчугана и его толстую мамашу, которая присла на скамейку. Этой женщин пришло въ голову, что я любуюсь на нее; хотя и надобно было предполагать, что она по фигур и комплекціи похожа на груду пломпудинга. Въ слдствіе такаго заблужденія, она поручила башмачнику вытуритъ меня изъ лавки, ссылаясь на то, что женщины ея званія не могутъ обуваться въ присутствіи иностранцевъ. И такъ, я принужденъ былъ удалиться, хотя и очень хотлось остаться мн въ лавк, потому что маленькій лордъ вскобенился въ это время такъ забавно, что казался мн даже интересне извстнаго карлика генерала Томъ-Томба. Говорятъ, когда затворницы сераля приходятъ на базаръ, въ сопровожденіи черныхъ евнуховъ, — иностранцы прогоняются съ него немедленно. Мн случилось встртить ихъ штукъ восемь, съ евнухомъ; он были одты и закутаны также безобразно, какъ другія женщины, и, кажется, не принадлежали къ числу красавицъ перваго разбора. Этимъ жалкимъ созданіямъ позволяется выходить изъ гарема разъ шесть въ годъ, для покупки табаку и разныхъ бездлокъ; все остальное время они посвящаютъ исключительно на исполненіе своихъ прекрасныхъ обязанностей въ станахъ таинственнаго гарема.

Хотя иностранцамъ и запрещено заглянуть во внутренность клтки, въ которой заключены эти райскія птички; однако же нкоторыя комнаты сераля открыты для любопытныхъ постителей: стоитъ только не пожалть бакшиша. Однажды, поутру, я похалъ смотрть сераль и загородный домъ покойнаго султана. Это большой павильонъ, который могъ бы теперь быть танцовальной залою для привидній. Есть другая лтняя дача, куда, по словамъ гида, прізжаетъ султанъ для пріятнаго превровожденія времени съ женщинами и нмыми. Къ сералю шелъ пхотный полкъ съ музыкою; мы послдовали за нимъ и присутствовали на ученьи солдатъ, посреди прекрасной зеленой долины, противъ сераля, гд возвышается одинокая колонна, воздвигнутая въ память какаго-то важнаго событія однимъ изъ византійскихъ императоровъ.

Тутъ было три баталіона турецкой пхоты. Вс построенія и ружейные пріемы исполняли они весьма удовлетворительно. Стрляли вс вмст; откусывали воображаемые патроны съ превеликой яростью и въ тактъ, по команд; маршировали и останавливались ровно, прямыми линіями, словомъ, длали все это, какъ и наши солдаты. Не хорошо только, что они низки, молоды и очень неуклюжи; видно, имъ неловко въ этихъ истрепанныхъ европейскихъ мундирахъ; особенно слабы и нескладно устроены у нихъ ноги. Нсколько десятковъ турецкихъ инвалидовъ пріютилось здсь на солнышк, подл фонтана, наблюдая за маневрами своихъ товарищей (какъ будто не довольно насладились они въ жизнь свою этимъ пріятнымъ препровожденіемъ времени). Этотъ больной народъ былъ на видъ несравненно лучше своихъ здоровыхъ товарищей. На каждомъ изъ нихъ, сверхъ благо миткалеваго сюртука, была надта темно-срая суконная шинель; на головахъ ватные нанковые колпаки, и судя по наружности этихъ людей и по превосходному состоянію здшнихъ военныхъ госпиталей, надобно полагать, что въ турецкой служб лучше быть больнымъ, нежели здоровымъ.

Противъ зеленой эспланады и блистающаго позади нея Босфора, возвышаются толстыя каменныя стны вншнихъ садовъ сераля. Изъ-за нихъ выглядываютъ кровли бесдокъ и кіосковъ, обсаженныхъ густою жимолостью, которая скрываетъ прекрасныхъ постительницъ, гуляющихъ въ этихъ садахъ, отъ зоркихъ глазъ и зрительной трубы любопытнаго Европейца. Мы не замтили тамъ ни одной движущейся фигуры. Дорога идетъ вокругъ стнъ; открытый паркъ, въ которомъ деревья перемшаны съ цвтниками и котэджами, очень похожъ на англійскіе парки. Мы думали, что увидимъ здсь великолпный дворецъ, — ничего не бывало. По водъ разъзжаютъ самые простые ботики; землекопы поправляютъ дорогу, а плотники хлопочутъ около палисада: точь-въ-точь, какъ въ Гэмпшир. Представтьте только, для полноты сходства, что вмсто англійскаго джентельмэна, поджидающаго почтальона съ «Saint James's Chronicle,» разгуливаетъ въ нашемъ паркъ султанъ съ парою собакъ и садовымъ ножикомъ.