Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Дворецъ сераля, ограда съ мраморными столбами, зала посланниковъ, непроницаемая дверь, охраняемая ихогланами и евнухами, все это живописно на картинк, но не въ дйствительности. Вмсто мрамора здсь по большой части подкрашенное дерево, почти вся позолота потускла, стража оборвана, и глупыя перспективы, нарисованныя на стнахъ, во многихъ мстахъ посколупались съ нихъ. Воксалъ при дневномъ свтъ можетъ потягаться своими эфектами съ этой сценою.

Со втораго двора сераля направились мы къ блистательной Порт, похожей на укрпленные ворота нмецкаго замка среднихъ вковъ. Главный дворъ окруженъ здсь присутственными Мстами, больницами и квартирами дворцовой прислуги. Это мсто очень велико и живописно; на дальнемъ конц его возвышается прекрасная церковь византійской архитектуры, а посреди двора ростетъ великолпный чинаръ, удивительныхъ размровъ и баснословной древности, если врить гидамъ. Отсюда, можетъ быть, самый лучшій видъ на колокольню и легкіе куполы Софійской мечети, которая блетъ въ отдаленіи. Самая Порта представляетъ превосходный предметъ для эскиза, если бы только придворные чиновники позволили срисовать ее. Когда я приступилъ къ этому длу, ко мн подошли сначала два турецкихъ сержанта и стали очень добродушно слдить за процессомъ рисованья. Скоро присоединилось къ нимъ порядочное число другихъ зрителей, и такимъ образомъ составилась толпа, чего будто бы не допускается въ окрестностяхъ сераля. По этому и попросили меня устранить причину безпорядка, то-есть, закрыть портфель и прекратить эскизъ Отоманской Порты.

Думаю, что я не въ состояніи сообщить о Константинопол извстій, которыя были бы лучше и основательне разсказовъ о немъ другихъ туристовъ. Я могъ бы замтить, вмст съ ними, что мы присутствовали при послднихъ дняхъ умирающей имперіи и слышали много исторій о слабости, безпорядки и угнетеніи. Я видлъ даже Турчанку, которая къ мечети султана Ахмета подъхала въ каретъ. Разв не есть это предметъ, достойный размышленія? Разв нельзя вывесть отсюда безконечныхъ умозаключеній о томъ, что надъ турецкимъ владычествомъ прозвучалъ заупокойный благовстъ; что европейскій духъ и наши учрежденія, однажды допущенныя, должны пустить такіе корни, которыхъ ничмъ уже нельзя вырвать отсюда; что скептицизмъ, сильно овладвшій умами высшаго сословія, долженъ перейти въ непродолжительномъ времени въ нисшіе слои общества, и крикъ муэцина съ мечети обратиться въ одну пустую церемонію?

Но такъ какъ я прожилъ здсь не боле недли и ни слова не знаю по-турецки, то, можетъ быть, эти обстоятельства препятствовали сдлать мн точныя наблюденія надъ духомъ народа. Я замтилъ только, что Турки добродушны, красивы и очень склонны къ лности; что Турчанки носятъ безобразныя желтыя туфли; что кабобы, которыми торгуютъ въ лавк, подл самыхъ рядовъ базара, очень горячи и вкусны, и что въ армянскихъ състныхъ палаткахъ продаютъ превосходную рыбу и крпкое виноградное вино, не низкаго достоинства. Когда мы сидли и обдали, здсь на солнышк, къ намъ подошелъ старый Турка, купилъ грошовую рыбу, услся смиренно подъ дерево и началъ уплетать ее съ собственнымъ хлбомъ. Мы попотчивали его квартою винограднаго вина; старикъ выпилъ его съ большимъ удовольствіемъ и, обтирая рукавомъ сдую бороду, разсказалъ намъ много интереснаго о современномъ состояніи имперіи. Вотъ единственный мусульманинъ, съ которымъ вошелъ я въ довольно близкія сношенія въ Константинопол. Вы поймете причины, не позволяющія мн пересказать того, что я отъ него слышалъ.

«Вы сознаетесь, что вамъ нечего писать, замтитъ кто-нибудь, такъ для чего же вы пишете?» Признаться я и самъ себ задаю тотъ же вопросъ, и однакоже, сэръ, въ этомъ короткомъ письм есть еще вещи, достойныя вашего вниманія. Турчанка въ карет — идея многозначительная; сравненіе сераля съ воксаломъ при дневномъ свт врно съ дйствительностью. Изъ этихъ двухъ данныхъ ваша великая душа и геніальный, философскій умъ могутъ извлечь т результаты, которыхъ не напечаталъ я здсь по скромности. Еслибы не умли вы такъ мастерски подражать дтскимъ учебникамъ, пріискивая нравоученія ко всмъ прочитаннымъ вами баснямъ, тогда я сказалъ бы вамъ, что многое въ отоманской имперіи обрюзгло, сморщилось и ослабло, какъ тотъ старый евнухъ, который грлся на солнышке; что когда Турчанка хала въ мечеть въ каретъ, я понялъ, что учитель ея не Турція, и что двурогая луна блистательной Порты должна померкнуть передъ свтомъ образованія, какъ меркнетъ полный мсяцъ при солнечномъ восход.

VIII Жиды пилигримы. — Жидъ покупатель. — Памятники рыцарства. — Банкротство магометанизма. — Драгоманъ. — прекрасный день. — Родосъ