Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

На всемъ городъ Родоса лежитъ печать разрушенія и упадка; одни только дома, занимаемые консулами, не гармонируютъ съ общимъ характеромъ этой грустной картины. Красиво стоятъ они на берегу моря, подъ разноцвтными флагами своихъ націй; тогда какъ древнія зданія Родоса ветшаютъ и разваливаются. Прекрасная церковь св. Іоанна, обращенная въ мечеть, и рядомъ съ нею другая мечеть, принимаютъ формы развалинъ; городскія укрпленія разрушаются отъ времени. Въ маленькой гавани шумъ и возня очень порядочные; но ихъ производятъ люди, оборванные по большой части, какъ нищіе; на базаръ не видалъ я ни одной лавки, которая стояла бы дороже тюка съ товарами ходебщика.

Дорогою, я взялъ въ проводники себ молодаго нмецкаго башмачника, только что возвратившагося изъ Сиріи. Онъ уврялъ меня, что весьма свободно говоритъ по-арабски и по-турецки. Я думалъ, что онъ научился такой премудрости, когда былъ еще студентомъ въ Берлин; но оказалось, что мой Нмецъ знаетъ по-турецки не больше трехъ словъ, которыя и употреблялъ онъ въ дло при всякомъ удобномъ случа, водя меня по безлюднымъ улицамъ стараго города. На линію укрпленій вышли мы сквозь древніе ворота и гауптвахту, гд стояла нкогда часовня съ позолоченной кровлею. Подъ сводомъ воротъ валялся оборванный караулъ изъ солдатъ турецкаго гарнизона. Два мальчика на лошак; невольникъ на мул; женщина, шлепающая желтыми папушами; старикъ, сплетающій корзину изъ ивовыхъ прутиковъ, подъ тнью древняго портика; колодезь, изъ котораго пили боевые коня рыцарей, и водою котораго плескались теперь два мальчика, хавшіе на лошак: вотъ предметы для кисти сантиментальнаго артиста. Когда сидитъ онъ здсь, занятый своимъ эскизомъ, отрепанная власть острова детъ на тощей лошаденк, и два или три солдата, оставя трубки, берутъ ружья на плечо при възд своего начальника подъ сводъ готической арки.

Меня удивляла необыкновенная чистота и ясность здшняго неба; такихъ желтыхъ песковъ и такой великолпно синей воды не видалъ я ни въ Кадикс, ни въ Пире. Домики береговыхъ жителей, окруженные садами и огородами, имютъ видъ бдныхъ хуторовъ; но вс смоквы усяны золотистыми плодами; стройныя пальмы окружены какимъ-то особенно свтлымъ воздухомъ; ползущія растенія, изгибаясь по крпостной стн, блестятъ цвтами и листьями. Жители острова, съ прекрасными, торжественными лицами, покоятся въ прохладной тни, беззаботные и счастливые; никто изъ нихъ не трудится; они и говорятъ-то неохотно, какъ будто лнь и безмолвіе необходимыя условія этой чудной атмосферы, которою дышутъ они.

Мы спустились по берегу, къ старинной мечети, блестящей на солнцъ и испещренной вырзанными на ней именами Аллаха и титулами пиратовъ и полководцевъ, похороненныхъ здсь. Ключарь этой мечети сидлъ въ саду, на деревянномъ возвышеніи, лниво раскачиваясь изъ стороны въ сторону и напвая въ носъ величаніе пророку, а между тьмъ втеръ, колебля вершины деревьевъ, прихотливо игралъ тнью ихъ по плитамъ мощенаго двора, по маленькимъ фонтанамъ и по нашесту гнусаря-псалмопвца. Съ боку двора стояла мечеть, съ блыми столами, холоднымъ поломъ, устланнымъ циновками, съ прекрасными орнаментами и рзной каедрой; а прямо противъ него возвышались бойницы и зубчатая стна рыцарскаго города.