Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Праздникъ нашъ удивилъ капитана-пашу, и онъ прислалъ своего секретаря, освдомиться о причин фейерверка. Но лишь только этотъ мусульманинъ ступилъ на палубу, одинъ изъ офицеровъ Тромпа обхватилъ его за туловище и началъ кружить въ вихр вальса, къ общему удовольствію веселой публики. Торжественная наружность пляшущаго дервиша была бы ничто, въ сравненіи съ удивленіемъ и важностью, написанными на лиц секретаря во время этого танца; оригинальные па, которые изобрталъ онъ для поддержанія своей особы, заслужили общее рукоплесканіе.

Я забылъ упомянуть, что онъ зашелъ такъ далеко въ соблюденіи европейскихъ обычаевъ, что даже пилъ съ вами за ужиномъ шампанское; такой поступокъ несовмстимъ съ его саномъ и можетъ повредить будущей карьер этого, такъ мило танцующаго, мусульманина.

Здсь познакомились мы съ другимъ подданнымъ султана, который, къ сожалнію, иметъ право усумниться въ чести Англичанъ, потому что вамъ вздумалось сыграть съ нимъ очень негодную штуку.

Къ числу купцовъ, торгующихъ на маленькомъ базаръ мелочными издліями Востока, принадлежалъ молодой человкъ, очень бгло говорившій по-англійски и особенно внимательный ко всмъ пассажирамъ Тромпа. Этотъ джентльменъ торговалъ не одними только носовыми платками, но пріобрлъ порядочное состояніе перекупкою лошаковъ и муловъ, и подержалъ небольшой постоялый дворъ, или трактиръ для путешественниковъ.

Неудивительно, что этотъ человкъ говорилъ хорошо по-англійски и былъ очень любезенъ: онъ провелъ нкоторое время въ Англіи и былъ принятъ тамъ въ лучшемъ кругу. Ничтожный продавецъ мелочныхъ товаровъ въ Бейрутъ былъ львомъ въ аристократическихъ домахъ великаго народа и даже представлялся, подъ именемъ сирійскаго князя, въ Виндзор, гд сама королева обошлась съ нимъ чрезвычайно любезно.

Не знаю, почему пришла фантазія одному изъ офицеровъ Тромпа уврить этого князька, что и шталмейстеръ принца Альберта. Сирійскій князь былъ представленъ мнимому шталмейстеру, и мы наговорили другъ другу премножество комплиментовъ. Я такъ дерзко разыгралъ свою роль, что князекъ сказалъ, разставаясь со мною: «Полковникъ Титмаршъ, когда вы будете въ Бейрут, прошу васъ познакомиться съ моимъ искреннимъ другомъ Когіа Гассаномъ.»

Бдный Когіа Гассанъ (позабылъ, такъ ли называю его, но впрочемъ это все равно) былъ уполномоченъ его свтлостью для переговоровъ со мною, и мы дружески бесдовали съ нимъ, при шутникъ офицеръ, который присутствовалъ на этой аудіенціи съ неописаннымъ удовольствіемъ.

Но, посмотрите, къ чему ведетъ обманъ! На слдующій день, когда мы готовы были отправиться въ путь, на палубу Тромпа явился сирійскій князь, сказать послднее прости виндзорскому шталмейстеру. Убдительно просилъ онъ меня передать увренія его въ неизмнной преданности благосклонному супругу королевы Викторіи. Мало этого. Когіа Гассанъ притащилъ пребольшой ящикъ съ конфектами и маленькую куклу въ ливанскомъ костюм, усердно прося мое превосходительство принять эти подарки. Тутъ только глубоко почувствовалъ я наказаніе, которому подвергался теперь за свой дурной поступокъ. Какъ принять сласти, предложенныя Гассаномъ? И однако же, какъ отказать ему? Дло извстное: одна ложь ведетъ за собой другую, а потому первый обманъ я долженъ былъ поддержать теперь новой выдумкою. Придавъ лицу своему какъ можно боле серьозный видъ: «Когіа Гассанъ, сказалъ я, мн удивительно, какъ не знаете вы коренныхъ обычаевъ британскаго двора? Неужели неизвстно вамъ, что его высочество торжественно запретилъ своимъ чиновникамъ принимать бакшишъ, какого бы то ни было рода?»

И такъ, князь Когіа Гассанъ принужденъ былъ оставить у себя ящикъ съ конфектами; во все-таки отъ куклы, которая стоила не боле двухъ пенсовъ, не было средствъ отдлаться.

X Прибытіе въ Яфу. — Яфа. — Кади. — Диванъ Кади. — Ночная сцена въ Яф. — Моя первая ночь въ Сиріи

Пробывши въ моръ цлыя пять недль съ напраснымъ ожиданіемъ, что вотъ чрезъ нсколько дней морская болзнь оставитъ насъ въ поко, и чувствуя, что втеръ и качка продолжаютъ производить на васъ тоже дйствіе, какое производили они при самомъ начал путешествія, — вы начинаете предполагать, что съ вами поступаютъ несправедливо. Я намревался даже подать жалобу Компаніи этого невывосимаго истязанія человческой природы на правила, изложенныя ею въ объявленіи; но, къ счастію, мы то и дло заходили въ разныя гавани, и эти остановки возобновляли наши жизненныя силы.