Путевые записки эстет-энтомолога

– Да-да, непременно, – затараторил Броуди, увлекая меня за рукав к выходу из номера. – Мы сейчас же этим займёмся. – Заметив, что я оглянулся, он добавил: – А за багаж не беспокойтесь, пока мы будем оформлять документы на скульптуру царицы Нэфр’ди-эт, его доставят на таможню.

Броуди повёл меня каким-то странным маршрутом, которым я раньше не ходил. За месяц пребывания в i-Эрмитаже я достаточно хорошо изучил планировку дворца, но те лестничные марши, переходы, залы, анфилады комнат, которыми мы проходили, к моему удивлению были мне не знакомы. Подозрения, что меня ведут смотреть «кино», всё более укреплялись. Эх, недооценил я егеря, видимо, он действительно наблюдал за моими действиями с восточного берега. Что ж, спасибо ему хотя бы за выстрел из парализатора…

– Куда мы идём? – наконец, не выдержав, спросил я.

– В зал с экспозицией скульптуры Нэфр’ди-эт.

По-моему, мы двигались совершенно в ином направлении, но я не стал спорить и предложил с максимальной корректностью:

– Я знаю более короткий путь.

Броуди снисходительно захихикал и, как мне показалось, не без доли сарказма.

– Вашим путём мы сейчас не пройдём. В связи с закрытием выставки во многих залах начат ремонт, к тому же по генеральному проекту мы проводим перепланировку дворца.

Я промолчал, но голове вновь раздался предупреждающий щелчок. В перепланировку дворца я никак поверить не мог. Ни при каких обстоятельствах. Сама суть раймондской цивилизации базировалась на наиболее точной имитации чего бы то ни было, начиная хотя бы с этого дворца и заканчивая обликом Homo sapiens . А тут – перепланировка i-Эрмитажа!

Мы шли ещё минут пять, и я готов был уже вспылить, как неожиданно оказался возле знакомой двустворчатой двери.

– Прошу вас! – с торжественным апломбом пригласил Броуди, распахивая створки и пропуская меня вперёд.

Чувствуя себя сбитым с толку, я ступил на порог и вошёл в зал. Однако доля предубеждённости, что за двусмысленным обещанием Броуди показать мне некий сюрприз и за путём, которым мы сюда шли, скрывается какой-то подвох, не исчезла. Зал был вроде бы тот же: те же стены, увешанные гобеленами, те же мраморные колонны, тот же расписной потолок, те же окна, тот же постамент в центре зала, на котором стоял песчаниковый бюст царицы Нэфр’ди-эт. И всё же чего-то не хватало. Но чего именно не достаёт мешало определить угнетённое состояние.

Я попытался сосредоточиться, однако ничего не получилось. И тогда я призвал на помощь биочип, легко восстановивший в памяти картинку зала, которую я на протяжении месяца ежедневно наблюдал по утрам и вечерам. Разница оказалась настолько неправдоподобной, что я обомлел. Из зала исчезли хейриты, а защитное поле вокруг экспоната было отключено.

– Где охрана? – металлическим голосом спросил я.

Броуди расхохотался.

– Сюр-приз! – протянул он.

– Где охрана?! – повысил я голос. Угнетённое состояние не располагало к шуткам и розыгрышам. Я был готов убить Броуди. Промелькнувшая было мысль, что Броуди попытается обменять видеоплёнку с моими вчерашними «подвигами» на скульптуру Нэфр’ди-эт, испарилась без следа. Это совсем глупо – владелец-то не я… Похоже, всё, что сейчас происходило, не имело никакого отношения к моим похождениям на озере Чако. Что-то я стал чересчур мнительным…

– А вы подойдите ближе и попытайтесь взять скульптуру! – по-прежнему веселясь, предложил раймондец. Рот у него был растянут до ушей, в глазах нагло перемигивались хитрые искорки.

С трудом удержавшись, чтобы не броситься на привидевшееся в Броуди «облое чудище», я сглотнул тугой ком, перекрывший горло, шагнул к постаменту и протянул руку. Рука прошла сквозь песчаниковый бюст египетской царицы как сквозь «неощутимую пыль».

– Сюр-приз! – повторился Броуди и снова заливисто расхохотался. – Мы создали голограмму скульптуры, и теперь она будет экспонироваться вместо оригинала!

– Вы не имели права… – выдохнул я.

– Почему? – хитро улыбаясь, Броуди сделал удивлённое лицо. – В пункте 6.3 нашего договора нам предоставлено право фотографировать экспонат. Мы им и воспользовались.

Взяв себя в руки, я вновь обратился к биочипу, и он восстановил в памяти текст договора. Действительно, имелся такой пункт, но он не указывал способа съёмки и был составлен настолько расплывчато, что позволял владельцу экспоната в любой момент отказать в фотографировании, и в то же время разрешал провести съёмку без согласия владельца. Естественно, что ни один владелец экспонатов, узнай, какую именно съёмку собираются провести устроители выставки, не дал бы своего согласия. Вот почему всех столь навязчиво агитировали в экскурсии по экзотическим уголкам Раймонды…

– У нас теперь есть голограммы всех экспонатов выставки! – патетично провозгласил Броуди. – Выставка закрывается, но выставка и продолжается! И будет длиться всегда!