Пути к славе. Российская империя и Черноморские проливы в начале XX века

Сердце русских навалистов лежало к Балтийскому флоту, однако нестабильность на Балканах с растянувшейся на весь 1912 год войной вынудила морское руководство уделить больше внимания ситуации на юге России. Осенью 1911 года, когда началась Итало-турецкая война, Григорович сообщил военному министру, что конфликт может потребовать русского вмешательства, включая военно-морские операции и десантирование войск на Черноморском побережье[331]. В свете непрестанного военного планирования, осуществлявшегося в тот период всеми военными ведомствами, известное внимание было уделено и морским силам империи. В январе 1912 года армия представила доклад, в котором утверждалось, что флот не в состоянии гарантировать контроль над морем ввиду превосходства турецких военно-морских сил[332]; начальник Морского генерального штаба вице-адмирал князь Ливен 25 февраля возразил на это, что на данный момент российский флот полностью контролирует Черное море. Османские флагманы, отметил он, уступают русским как по возрасту, так и по вооружению: новейшие турецкие линкоры двумя годами старше и бронированы значительно легче старейших русских визави. Спорной, резюмировал он, ситуация может стать лишь в 1914 году с появлением у турок строящегося ныне в Великобритании дредноута и до завершения в 1915-м первого русского корабля данного класса[333]. То есть допуская, что турецкий флот сможет захватить контроль над Черным морем, Ливен не выказал ни тревоги, ни рвения предотвратить подобную ситуацию.

В 1912 – начале 1913 года флотское руководство более волновало одобрение и финансирование учений по отработке высадки войск на Черноморском побережье, чем постройка новых военных кораблей, способных обеспечить безопасность на море. В июне 1912 года Григорович заявил о необходимости проведения учебных маневров, чтобы убедиться, что все расчеты верны, а 16 июня, через несколько дней после принятия Думой его проекта морского строительства, нацеленного преимущественно на Балтийский флот, морской министр обратился по поводу учений к своему сухопутному коллеге. Ссылаясь на угрозу войны с Турцией, а также недостаточный опыт русских войск в подобных операциях, Григорович определил обсуждаемые маневры как «не терпящие отлагательства», прося армию поддержать его ведомство в получении как высочайшего дозволения на широкомасштабные учения, так и требующихся на их проведение средств[334]. И большую часть следующего года офицеры обоих Генштабов провели в Одессе, за разработкой соответствующих планов[335]. В сентябре 1912 года, незадолго до начала Первой Балканской войны, Сазонов призвал морское руководство поторопиться с планированием, предупредив, что, по его мнению, в регионе вскоре произойдет военный конфликт. Он считал, что в случае угрозы турецкому контролю над проливами со стороны третьей державы для защиты русских интересов потребуется высадка войск. Но в Морском генеральном штабе четко понимали, что русские силы еще нуждаются в большой подготовительной работе[336]. В июне 1913 года Григорович обратился к министру финансов Коковцову с просьбой о секретном финансировании намеченных на осень учений[337]. Коковцов отказал, предложив адмиралу подать проект о регулярном финансировании на весенний квартал 1914 года. Однако армейский штаб чересчур затянул с подготовкой требовавшейся флоту информации, и в октябре 1913 года было решено перенести маневры на осень следующего, 1914 года[338].