Пути к славе. Российская империя и Черноморские проливы в начале XX века

Подробное описание совещания можно почерпнуть в статьях Роберта Кернера, посвященных кризису Лимана фон Сандерса[351], мы же отметим лишь ряд важных для нас моментов. Во-первых, усилия Сазонова были направлены на выработку согласованного плана действий по защите российских интересов в проливах. Он подчеркнул, что если Турция утратит контроль над проливами,

то Россия не может допустить укрепления на берегах их какой-либо иной державы и может поэтому оказаться вынужденной завладеть ими, дабы затем в той или иной форме установить соответствующий ее интересам порядок вещей на Босфоре и Дарданеллах. Заметив, что успех этой операции в значительной степени зависит от скорости ее выполнения, министр указ [ал] на необходимость предусмотреть для разрешения задачи, помимо действий морских сил, еще и десантную операцию[352].

Практически все говорившие соглашались, что раз экспедиция в проливах возможна лишь во время масштабной европейской войны, то армия не сможет обеспечить достаточного для того личного состава: слишком много сил потребуется на западном фронте. Кроме того, даже при наличии достаточного боевого отряда все равно недоставало надлежащего транспорта. Исходя из этих вводных, участники совещания выработали ряд мер, призванных повысить готовность России к подобной операции. Во-первых, армия обязывалась снарядить достаточный отряд, снабдив его необходимым для ведения штурмовых операций вооружением. Во-вторых, Финансовому, Торгово-промышленному и Морскому ведомствам предстояло обеспечить транспортировку отряда. В-третьих, морское руководство должно было как можно скорее приступить к постройке второй эскадры новейших дредноутов для Черноморского флота. Наконец, в-четвертых, необходимо было в самое ближайшее время развернуть строительство железнодорожных путей на Кавказе, ибо коммуникации в регионе до сих пор зависели исключительно от моря [Kerner 1927–1928, 4: 104–106]. Если Россия последует данным рекомендациям и сумеет избежать общеевропейского конфликта до их осуществления, ей представится наилучшая возможность для завладения проливами. Дальнейшая реализация этого плана, одобренного царем 5 апреля того же года, теперь зависела от двух краткосрочных предпосылок: избегания континентальной войны и недопущения чрезмерного изменения баланса сил на Черном море в пользу Турции, активно укреплявшей свой флот.

Сохранение мира было задачей отнюдь не легкой. Хоть инцидент с Лиманом фон Сандерсом и закончился небольшим отступлением Германии ради удовлетворения прямых требований России, в подобном сценарии Сазонов ясно прочитывал нешуточные агрессивные намерения Германии и еще более серьезную военную угрозу. Он уже давно настаивал на более тесном взаимодействии России, Франции и Великобритании, чтобы в случае пересмотра Берлином своих колонизаторских амбиций союзники могли выступить против Германии единым сплоченным фронтом. Несмотря на то что франко-русский союз действительно усложнил стратегическое положение Германии, Сазонов был твердо убежден, что лишь «новому тройственному союзу», образованному державами Тройственной Антанты, – или иного, более прочного союзного договора, – по силам сдержать Германию [Сазонов 1927:152–157][353]. По его мнению, «мир в мире будет обеспечен лишь тогда, когда Тройственное согласие – чье действительное существование было доказано не убедительнее змея морского – будет преобразовано в оборонительный союзный договор без секретных положений, который опубликуют газеты всего мира»[354]. Понимая, что британская политика не позволяет Лондону пойти на полномасштабный военный союз на континенте в мирное время, Сазонов вместо этого стремился найти взаимопонимание с Британией в духе Англо-французского морского соглашения от ноября 1912 года, согласно которому державы договаривались координировать береговую оборону[355]. Ни к чему конкретному не обязывая, это соглашение имело серьезный моральный вес – пусть, возможно, и сильно переоцененный в Париже и Петербурге, – и на Певческом мосту надеялись на нечто подобное или даже большее.