Пути в незнаемое

Неважно, какое место занимают в науке мои труды и прав ли мой старший в науке товарищ, поставив открытый мною принцип рядом с теориями и принципами великих людей. Но я знаю, что прикоснулся к истине — и этого с меня вполне довольно. Что касается Ребиндера, он увидел все глубже и рельефней. Он сказал: «Прекрасно. Вы сказали новое слово. А теперь спускайтесь с небес на землю — это надо развивать, это надо защищать. Из такого семечка должно вырасти хорошее раскидистое дерево». Он буквально заставил меня написать диссертацию, в которой я смог подробно изложить и защитить мою концепцию. И помог создать условия защиты диссертации, — он знал, что новое далеко не просто получает место под солнцем. «Каковы молекулы — таково и пространство!» — посмеивался он. И последовательно привлекал к моей концепции доброжелательных и серьезных ученых.

Ребиндер не зря говорил о раскидистом дереве: возникло новое направление науки — правда, со временем оно получило несколько одностороннее название «химмотологии» (химии моторных масел). Отныне мы изучали смазку в моторе не как систему составляющих, а прежде всего как самоорганизующийся процесс.

Альпинист, добравшись до вершины, спускается после триумфа вниз. Ученый, достигнув вершины, выходит на плато. В каком-то смысле открытие — не только радость, но и беда: движения вверх больше нет. Последние годы в науке были для меня прекрасны, как время созревающих плодов, но я знал, что это — уже осень. Путь был по существу закончен. Поэтому я останавливаюсь здесь на том далеком вечере, когда испытал высокое счастье прикосновения к истине. Жаль, что с каждым годом он уходил все дальше, уплывал в прошлое, как прекрасный корабль.

В какой-то момент я заметил, что люди на улице все время обгоняют меня, и понял, что это я начал отставать. Потом исподволь подкралась болезнь, — я понял, что силы иссякают и близится исход. Я испытал стремление увидеть Индию, страну, которая дала мне жизнь и послала в этот мир. Во мне зазвучали мелодии Андхра, и я ответил на одно из приглашений, которые время от времени получал оттуда.

Я увидел страну моего детства совсем не такой, как ее представлял. Мой родной Айяр стал теперь городом, — в каком-то смысле прошлое кончилось, исчезло. Но оно воплотилось в новом так, как родители воплощаются в детях, — стало сегодняшним днем. Увидев за манговой рощей дымок, я спросил мою внучатую племянницу: «Что там такое?» — «Как — что? — удивилась она. — Это наша красильная фабрика — делают батик». — «Батик?» — «Да. И очень хороший». Батик — народные цветные ткани! «Хочу видеть мастеров, сейчас же!» Мы вошли в цех, и меня окружила переливчатая радуга красок. Мастер предложил мне выбрать на память подарок — я взял один из образцов. Он удивился: «Вы помните? Это же узор из моего детства — делать его научил меня мой дед».

А я подумал: «Что я знаю об Индии? Дели я увидел впервые. Айяр стал совсем другим. И я — кто я теперь? Сын Индии и сын России. А разобраться — я сын человеческий у границ Вселенной. Молекулы и Галактики подчинены единому закону, выходя за границы планеты, мы просто расширяем наши представления о доме, в котором живем».

Но когда меня спрашивали, как я нахожу Индию, я честно отвечал: «Я здесь впервые». Я был рад увидеть родные места, но хотел домой, где были мои товарищи по работе, моя семья, мое дело.