Путин. Его жизнь и время

Если это не слишком напрягает воображение, он добавил, что не смог связаться с Генеральным прокурором Владимиром Устиновым для выяснения дальнейших деталей - как будто это нормально, когда глава государства в течение нескольких дней не может связаться с членом своего правительства.

Когда через три дня Путин вернулся в Москву, Гусинский был освобожден при условии, что он не покинет страну. Тогда министр печати Михаил Лесин сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. У "Медиа-Моста" были большие долги, в том числе 200 млн. долларов США перед "Газпромом". Лесин сказал ему, что он должен продать свои акции "Газпрому", то есть государству, после чего долг будет списан и все будет прощено. Если он откажется, то вернется в тюрьму. По просьбе Гусинского Лесин дополнил соглашение протоколом, который они вдвоем с председателем правления "Газпром-Медиа" Альфредом Кохом подписали, гарантировав "прекращение уголовного преследования, ... право на свободу передвижения, выбор места жительства, свободное перемещение по территории России и за ее пределами".

Это был дальновидный шаг со стороны Гусинского, поскольку впоследствии он смог заявить, что соглашение было вымогательством в обмен на его свободу и что он подписал его под принуждением. Это также пробило брешь в утверждениях Путина о том, что прокуратура в России действовала независимо.

Путин был взбешен тем, что Лесин не смог предвидеть, что столь грубая попытка шантажа - "рэкета", как назвала ее "Независимая газета", - обязательно приведет к обратному результату. Министр сохранил свою должность, но на несколько месяцев оказался в "конуре". В июле Гусинский покинул Россию и больше не вернулся. Его попытки отказаться от соглашения ни к чему не привели. Никто не хотел рисковать и покупать его акции. После месяцев судебных тяжб весной следующего года "Газпром" вынес судебное решение. НТВ продолжило вещание, но уже под контролем государства.

Арест и изгнание Гусинского вызвали меньше осуждения внутри России, чем можно было ожидать. Либеральная элита и журналисты были в восторге. Но никто не был уверен, насколько это дело рук Путина, насколько Волошина, ненавидевшего Гусинского, и какое влияние оказали силовики вроде Патрушева и Юрия Заостровцева, начальника Управления экономической контрразведки ФСБ, в отношении которого газета "Сегодня", принадлежавшая Гусинскому, вела коррупционное расследование.

Западные лидеры тоже склонны были отдавать ему предпочтение. Путин был новичком на своем посту, и было еще неясно, насколько он действительно контролирует ситуацию. Кроме того, в те более невинные времена они не хотели верить в то, что новый президент России просто лгал, когда утверждал, что не знал заранее об аресте Гусинского.

Российская общественность была в основном равнодушна. Гусинский воспринимался как олигарх - класс людей, который большинство людей ненавидит, - который получил свое возмездие. Посадить олигарха в тюрьму - это почти всеобщая мечта", - писала "Независимая газета". Зачем? Чтобы показать, что в стране началась борьба с коррупцией. Путин тоже подчеркнул это. «Обвинения [в адрес Гусинского] были выдвинуты не как к журналисту", - сказал он. Он бизнесмен, предприниматель». Это был удобный способ отвлечь внимание от проблем, связанных со свободой прессы.

Майский рейдерский захват "Медиа-Моста" и арест Гусинского показали, что олигархи больше не являются неприкасаемыми. Эпоха капитализма Дикого Запада, процветавшего при Ельцине, закончилась.

Намеки на это появились еще во время президентской кампании, когда предвыборный штаб Путина систематически отказывался от предложений финансирования со стороны бизнес-магнатов, стоявших в очереди за его предоставлением. Это не олигархия, а монопсония", - пишут "Известия". Продавцы борются за одного покупателя, а Путин вообще ни в чьей помощи не нуждается.

Затем последовали другие сигналы.

Летом того же года три крупнейшие российские компании - "Лукойл", "Норильский никель" и автопроизводитель "Автоваз" - вместе с "Медиа-Мостом" попали под прицел прокуратуры. 'Есть рыбаки, которые много поймали и хотят продолжать это делать', - заявил Путин в июле. Вряд ли это устраивает и российский народ, и наших партнеров за рубежом... [Это] не значит, что наказание должно быть суровым, жестким и даже жестоким. Но оно должно быть неумолимым. К тому времени даже самый туповатый бизнесмен понимал, что ветер переменился.