Путин. Его жизнь и время

Путин понимал, что это будет тонкая работа. На пресс-конференции в день своего избрания он заявил, что модернизация социальной сферы необходима, "но делать это надо аккуратно, чтобы не подорвать доверие общества, [иначе] в будущем ничего сделать будет невозможно". Шоковая терапия отменяется. Вместо этого правительство должно найти "золотую середину между необходимым и возможным".

Монетизация социальных льгот, как ее называли, с самого начала столкнулась с проблемами.

В апреле 2004 г. Юрий Лужков, переизбранный на пост мэра Москвы, заявил, что, по расчетам мэрии, пенсионеры в городе потеряют до 80% своих льгот. Сергей Шойгу, министр по чрезвычайным ситуациям и самый долгоживущий член кабинета министров, сказал своим коллегам: «Ни один нормальный человек на это не согласится, потому что это в несколько раз меньше, чем он получает сейчас». Ярославский губернатор Анатолий Лисицын предупредил о росте социальной напряженности. Коммунистическая партия осудила план как "одиозный и антисоциальный".

В августе, после того как Фрадков пошел на существенные уступки, увеличив размер компенсационных выплат и предоставив людям возможность отказаться от некоторых льгот и сохранить их в натуральном виде, Дума приняла соответствующий закон. Под действие закона попадет около 13 млн. человек. Опросы общественного мнения показали, что две трети населения выступают против этих мер, а половина готова выйти на демонстрации протеста.

В течение лета проходили разрозненные акции протеста. Но всерьез проблемы начались в январе 2005 года, когда закон вступил в силу и миллионы людей вдруг обнаружили, что больше не могут пользоваться бесплатным общественным транспортом. Толпы разъяренных пенсионеров блокировали дороги. Билетных кассиров избивали. Милиционеры, также лишившиеся льгот на проезд, врывались в автобусы и трамваи. На станциях метро солдаты ломали билетные барьеры.

Одно дело - арестовать олигарха Михаила Ходорковского, - комментирует "Московский комсомолец", - но "совсем другое - бороться с целой армией возмущенных получателей льгот". Деловая газета "Трибуна" писала о "цунами социального несогласия". В регионе за регионом местные власти изменяли или отменяли наиболее спорные положения.

Когда начались протесты, Путин не высовывался, отводя критику на правительство и Думу. Он продвигал реформу отчасти из-за собственного опыта работы заместителем мэра Санкт-Петербурга, где расходы на субсидирование транспорта легли тяжелым бременем на городской бюджет. Но он признал, что это был просчет. Одним из его руководящих принципов было то, что "невозможно реформировать экономику без поддержки населения". Он исключил шоковые меры, поскольку они могли подорвать общественный договор, благодаря которому он находился у власти. Но если постепенность не срабатывает, а шоковая терапия невозможна, то трудно представить, как можно продолжать социальные и экономические реформы.

Последствия "транспортной войны", как ее назвали, оказались несоизмеримы с той проблемой, которая их вызвала.

Впервые с момента прихода Путина к власти значительные слои населения России вышли на улицы, чтобы выступить против политики правительства. Кремль уже нервничал из-за "оранжевой революции" на Украине, которая стала для него ярким предупреждением о том, к чему могут привести народные волнения, если они выйдут из-под контроля. Никто всерьез не предполагал, что в России может произойти нечто подобное. Но Путин не собирался рисковать. Пример Горбачева, чьи попытки реформировать советскую систему привели к ее краху, не выходил у него из головы.

Одной из первых целей Путина было реформирование основных государственных монополий. Еще до "транспортной войны" он колебался. Касьянов предлагал разделить "Газпром" на две компании, одна из которых занималась бы добычей, а другая - распределением газа, чтобы повысить конкуренцию. Путин решил, что "Газпром" слишком важен как дойная корова для государственного бюджета и инструмент внешней политики, чтобы к нему можно было применить обычные экономические соображения. Те же аргументы не позволили изменить монопольный статус российской корпорации по экспорту вооружений "Рособоронэкспорт". Были попытки изменить монополию на электроэнергию и Российские железные дороги, но обещанное снижение роли государства затянулось, а после "транспортной войны" и вовсе прекратилось.

Единственным направлением, в котором был достигнут реальный прогресс, стала валютная либерализация. К 2007 году рубль был полностью конвертируемым.

Откат от экономических реформ был вызван не только реакцией на изменение социальных льгот, хотя, с учетом неприятия Путиным политических рисков, это, безусловно, было одним из главных факторов. Но не помог и рост цен на нефть. Это заставило бизнесменов отказаться от инвестиций в другие, менее прибыльные отрасли, а когда деньги потекли в государственную казну, давление на правительство, вынужденное проводить болезненные, но необходимые изменения, ослабло.