Пыль грез. Том 2

Камеристка склонилась над кальяном. Она успела его разжечь, по каюте распространился ароматный дым. Она готовила его для госпожи вот уже четыре года. Каждый раз этот ритуал предшествовал длительной и интенсивной дискуссии между ней и принцессой. Планы разрабатывались, проверялись, каждая их деталь подгонялась на свое место – размеренными ударами, как если бы это мастер-чеканщик работал над медной чашей.

– Гетри вам в этом очень завидует, ваше высочество.

– Потому что дура, так что удивляться тут нечему. Матушка что-нибудь передала со своими седами?

– Все еще ничего. На Пустоши, ваше высочество, бурлят могущественные силы, и очевидно, что королева намерена оставаться там – она ищет ответы на вопросы, так же, как и мы с вами.

– Это означает, что глупы мы обе. Все это так далеко от границ Болкандо, что от нас впоследствии очень строго потребуют предоставить мало-мальски законные причины, ради которых мы продолжаем сейчас этим заниматься. Что наше королевство получает из Коланса?

– Черный мед, строевую древесину, льняные ткани, пергамент, бумагу…

– Из них за последние пять лет получено? – Глаза Фелаш за вуалью дыма сверкнули.

– Ничего.

– Именно так. Мой вопрос был риторическим. Контакты прекратились. В любом случае ничего существенного мы больше не получаем. Что до Пустоши и до ползущих по ней разномастных армий, они также давно покинули наши пределы. Полагаю, что мы тащимся следом на свой страх и риск.

– Королева, ваше высочество, ведет свое войско маршем параллельно некоторым из этих армий. Следует предположить, что она обнаружила нечто, дающее ей убедительные основания от них не отставать.

– А они направляются в Коланс.

– Да.

– Но мы не знаем зачем.

Камеристка ничего не ответила.

Фелаш выдохнула в потолок струю дыма.

– Расскажи мне еще раз про неупокоенных на Пустоши.

– Про кого именно, ваше высочество?

– Про тех, что пылью летают по ветру.

Камеристка нахмурилась.

– Поначалу я думала, что они одни ответственны за ту непроницаемую тучу, с которой мне не удается справиться. В конце концов, их там тысячи, а от их предводителя исходит сила столь ослепительная, что я не решаюсь смотреть на него слишком долго. Но сейчас… ваше высочество, появились и другие. Правда, не мертвые. И тем не менее. Один – из мрака и холода. Другой – подобный золотому пламени высоко в небесах. Рядом с ним еще один, крылатое средоточие скорби, но более жесткий и более жестокий, чем идеально ограненный бриллиант. Потом те, кто скрывается за волчьим воем…

– Волчьим? – перебила ее Фелаш. – Ты имеешь в виду изморцев?

– И да, и нет, ваше высочество. Ясней я сейчас сказать не могу.

– Просто замечательно. Можешь продолжать.

– Есть еще один, даже более яростный и дикий, чем остальные. Он скрывается в камне. Плавает в море резких змеиных ароматов. Он ждет своего времени, накапливает силы, а встретиться ему предстоит… с чем-то более ужасным, ваше высочество, чем я способна вынести.

– И это столкновение – оно произойдет на Пустоши?

– Думаю, что да.

– Как по-твоему, матушке об этом известно?

Камеристка поколебалась, потом ответила:

– Ваше высочество, я почти уверена, что ее седы начисто ослеплены и поэтому не подозревают об угрозе. Я оказалась способна рассмотреть все это лишь потому, что гляжу, так уж вышло, снаружи, с большого расстояния.

– Значит, она в опасности.

– Полагаю, что да, ваше высочество.

– Ты должна найти способ, – сказала Фелаш, – до нее дотянуться.

– Ваше высочество. Способ есть, но он очень рискован.

– Рискован для кого?

– Для всех на борту этого корабля.

Фелаш затянулась и выпустила несколько дымных колец, которые поднялись в воздух, дрожа, постепенно расплываясь, и образовали в нем подобие цепи. Глаза ее при виде этого расширились.

Камеристка лишь кивнула.

– Да, он близко. Я произнесла его имя в своем сознании.

– Так что насчет нашего зловещего риска?

– Ваше высочество, в сделку со Старшим богом вступают лишь в крайнем случае. Расплачиваться приходится кровью.

– Чьей кровью?

Камеристка покачала головой. Фелаш задумалась, цокая по зубам янтарным мундштуком.

– Откуда у моря такая неутолимая жажда?

На этот вопрос ответа тоже не существовало.

– Ваше высочество?

– Но хоть имя-то у треклятого создания есть? Ты его знаешь?

– Конечно, у него много имен. Когда колонисты Первой империи отправлялись в путь, они приносили жертвы соленым морям во имя Джистала. Тисте эдур, садясь в боевые баркасы, взрезали себе вены, чтобы напоить воду за кормой, и называли окрашенную кровью пену Красногривом – на языке эдур это слово звучит как Маэль. Живущие на льду дшеки зовут темную воду под поверхностью своего льда Госпожой Терпения, Баруталан. Шайхи говорят о Нерале, Глотателе.

– И так далее.

– И так далее, ваше высочество.

Фелаш вздохнула.

– Призови его, посмотрим, чем придется заплатить.

– Повинуюсь, ваше высочество.

Услышав крик марсового, Шурк Элаль на баке выпрямилась. Обернулась к морю. Шквал. И, похоже, из самых худших. Из какой только Странниковой задницы его принесло?

– Красавчик!