Пылающий 42-й. От Демянска до Сталинграда

Жаль, что у парня не нашлось какой-нибудь тряпки, чтобы хорошо обтереться. К тому же, у Доли не имелось чистой одежды. Так и пришлось натянуть на себя пропотевший комбинезон из «чёртовой кожи».

Можно было простирнуть военную форму, но на это у Доли уже не нашлось и толики сил. Лишь закончив с купанием, парень вспомнил разрушенный город и удивлённо спросил у рабочего:

– Откуда сюда поступает вода?

– Городскую насосную станцию разбило бомбёжкой. – ответил ремонтник: – Но в наших цехах есть отдельные скважины. Мало, ли что может случиться, а некоторым технологическим процессам всё время нужно, много охлаждающей жидкости. Так что, пока есть производство, в бытовках она течёт постоянно. Как холодная, так и горячая.

Они вернулись в пустой коридор, вошли в соседнюю дверь, и парень увидел ряды двухъярусных нар, заполнивших внушительный зал.

– Ложись на любую свободную койку – сказал старший ремонтник: – и спи совершенно спокойно. Утром нас всех разбудит гудок.

– А сигналы воздушной тревоги? – зевая во весь рот, спросил измученный Доля.

– Об этом ты не беспокойся. – по своему понял напарник: – Мы находимся в бомбоубежище. Здесь перекрытия такой толщины, что их не пробьёт и тяжёлая бомба.

Парень сел на ближайшую шконку. На ней имелся только матрац, набитый соломой. Ни подушки, ни одеяла он не нашёл. Механик вспомнил ночёвки в степи, где приходилось спать на голой земле, и подумал о том, что такая постель значительно лучше, чем совсем ничего.

Доля стянул с себя сапоги и повесил портянки на голенища. Он сунул «сидор» под голову, чуть повозился и устроился на мягкой лежанке, как можно удобнее. Затем опустил тяжёлые веки, тихо вздохнул и провалился в тёмную бездну.

Спал Доля так крепко, что не услышал ни воя сирен, ни стрельбы крупнокалиберных пушек, ни мощных взрывов, гремевших над головой. И дело было не в том, что он находился глубоко под землёй. Просто за прошедшие дни, механик устал до такой сильной степени, что даже громкие звуки не доходили до измученного сознания парня.

Очнулся он от того, что почувствовал, как кто-то сильно трясёт его за плечо. Доля открыл глаза и увидел красноармейца, стоящего возле шконки. Молодой человек испугался, что не услышал громкий гудок и не вышел, как все на работу.

Механик взглянул на винтовку, висящую за плечом у бойца, и слегка успокоился. Если бы он был в чём-нибудь виноват, то ствол боевого оружия не торчал к потолку, а смотрел прямо в лоб.

Парень вспомнил, что он сержант и, зевая, сказал:

– Слушаю вас рядовой.

– Вас вызывает к себе капитан. – сообщил вестовой и добавил: – Приведите себя в полный порядок, и я провожу вас к начальству.

Доля сел на матраце, и едва не вскрикнул от боли. Все мышцы у него затекли за короткую ночь. Они не хотели слушать команды мозга механика и сокращались с большой неохотой.

Так на них повлияла непривычная для парня работа. Всё-таки он никогда такое долгое время не возился с моторами. Как со сгоревшими, так и совершенно разбитыми бомбами.

Пересилив себя, парень обулся, медленно встал, подхватил тощий «сидор» и направился в мужские бытовки. Совершив все дела, он быстро побрился и вернулся назад, в большой коридор. Солдат ждал его возле лестницы, ведущей наружу.

Следуя за провожатым, Доля прошёл вдоль длинной сборочной линии, где с наступленьем рассвета уже работали люди. Он посмотрел, как подбитые в сраженьях машины постепенно приводят в то состояние, что необходимо для боя с фашистами.

Механик шагнул за порог тесной каптёрки и оказался в комнатке мастера, а то и начальника цеха. За столом сидел седой капитан. Перед ним находился ворох каких-то бумаг.

Офицер взглянул на вошедшего Долю и приказал предъявить документы. Он изучил красноармейскую книжку сержанта, сделал пометку в толстом гроссбухе и твёрдо сказал:

– Вы, поступаете в распоряжение командира танкового батальона. – капитан указал на старлея, сидевшего сбоку стола, и сообщил, уже обращаясь к нему: – У меня больше нет здесь механиков. Возьми трёх наших водителей, они отгонят исправные танки к той балке, где вы стоите сейчас, а на обратном пути захватят подбитые.

Взглянув на лицо молодого сталея, сержант заключил, что тот прибыл на завод поздней ночью, и не успел, как следует выспаться. Офицер не стал ничего говорить. Он встал с табурета, козырнул и сухо бросил:

– Сержант за мной. – после чего, вышел из комнаты.

Доля взял свои документы у капитана, сунул их в нагрудный карман комбинезона и помчался за новым начальником. Парень догнал его в цехе и, двигался дальше, держась на шаг позади.

Спустя десять минут, молодые танкисты уже оказались у широко открытых ворот. Эти ворота находились с другой стороны огромного здания, напротив того большого проёма, куда парень въехал вчера.

Здесь Доля увидел «тридцатьчетвёрки», стоявшие короткой шеренгой. Судя по внешнему виду, их делали в Сталинграде, на тракторном. Они отличались от тех, грозных машин, что собирали на заводе «Красное Сормово». Первое, что бросалось в глаза, чуть по-иному смотрелась прочная башня и защитная маска орудия.