Пыльные перья

– Когда все закончится – забери его. Хорошо? Не дело ему лежать вместе со мной. Будь защищенной, звени своими перышками и вспоминай меня. Иногда.

Вспоминай меня.

Саша отозвалась негромко, стягивая футболку через голову, не спрашивая, устраиваясь спать у него под боком. Она заслужила эту паузу, сон, надежное знакомое тепло тела. И ей не нужно было заслуживать, черт возьми. Все это было таким же… Ее. Ослепительно. Невыносимо. Ее.

– Не смей прощаться со мной, Гриша. Ты пока никуда не уходишь. Слышишь меня? Ты здесь, со мной, ты дышишь, и ты совершенно невыносим. И мы будем за тебя бороться, пока я не сдохну. Так что не торопись.

Она ощущала его смех у себя в волосах, когда он сгреб ее в охапку, прижал ближе к себе. Кто знает, может быть, им в самом деле удастся согреть друг друга.

– Веришь, нет? О прощании я сейчас даже не думал. Мне просто хорошо. Спасибо тебе.

Саша прикрыла глаза, упрямо продолжая бороться со сном. Перышко прильнуло к ее щеке, зажатое между ней и грудью Грина, Саша была почти уверена, что оно оставит отпечаток. Ну и пусть.

– Знаешь, что я придумала? Мы с тобой всех обдурим, даже смерть. Слушай. Даже если все закончится, мы с тобой будем встречаться во сне. Прежде чем ты скажешь, что это невозможно, – возможно все. Мы с тобой научимся, время же есть еще. Попробуем находить друг друга во снах. А после ты придешь ко мне обязательно. Это вопрос тренировки. И того, что ты будешь без нас скучать, разумеется.

Он слушал ее внимательно, целовал в висок и не спешил встревать в Сашин бесконечный речевой поток. Грин негромко мурлыкал что-то в такт, удивительно успокоенный, Саша это чувствовала кожей. Он наконец отозвался. Негромко совсем, еле слышно:

– Всегда знал, что ты неисправимая мечтательница и такой же неисправимый романтик, но масштабы все же недооценивал.

Саша хмыкнула, пытаясь бороться со сном – без особых успехов, впрочем: глаза были горячие, а веки тяжелые, где уж было их раскрыть.

– Твое недоверие и твоя привычка меня недооценивать просто оскорбительны, знаешь?

– Мне только не нравится момент с тем, что, если эта идея не сработает, ты будешь ждать меня где-то, куда я не смогу добраться. Что, если не получится?

Никто не знает, какими сильными могут быть чувства, пока они не случатся. Это всегда приливная волна, настоящее голодное цунами. И нет слов, нет сил и нет возможности отступать. Чувства такие сильные, они снова заставляют поверить и почувствовать себя живым.

– Если не получится – попробую снова или придумаю что-то другое, у меня прекрасное воображение. У нас еще куча времени! – Саша не могла этого знать, но могла очень сильно хотеть, сокрушительно, яростно. Если она что и знала теперь, так это то, что воля и направленное желание могли творить удивительные вещи. – Но мы с тобой как следует потренируемся.

Саша все это время думала, что в Центре не отказывают ни в чем в первую очередь Грину, ему невозможно было отказать. Сейчас он смотрел на нее, ресницы черные и пушистые. Просто смотрел и улыбался, и она с удивлением, глухим и немым, поняла, что нет. Никогда он ей не откажет. Ни в чем не откажет. Ты ненавидишь место. Упираешься. Руками. Ногами. Всеми частями тела. Потом однажды просыпаешься и понимаешь, что место, которое ты так долго отторгала, люди, которых беспощадно отталкивала, – все они давно считают тебя своей.

– Хорошо. Как мы будем это делать?

У нее не было готового ответа, но было огромное желание, а значит, с этим уже можно было работать.

– Попробуем настраиваться друг на друга. Вспоминать наши места. Я даже смогу показать тебе море! То есть ты его, конечно, видел. Но это… мое море? Еще у тебя теперь мое перышко, это тоже должно помочь! Я знаю тебя по звуку, по запаху, вспоминай меня перед сном и все наши истории, я буду тоже. Мы попробуем найти друг друга там. Я даже готова отловить всех бесов, ответственных за сны! Слушай, Оле-Лукойе реально существует или это развод для европейских детей? Мы будем пробовать. Но знаешь, что самое крутое конкретно в этом раскладе? Что даже если сегодня не получится. Или завтра. Я проснусь, а ты все равно здесь.

Грин качнул головой, будто неверяще. Смотрел на нее, знал хорошо и не узнавал совершенно. Саша победно сверкала глазами, по-настоящему светилась изнутри.

– Хорошо, мы попробуем. У тебя глаза красивые, ты знаешь?

Саша молчала, все они сегодня будто сговорились, застали ее врасплох. Она собралась быстро, расцвела в улыбке.

– А ты только что заметил?

Он просиял в ответ, Грин улыбался всем своим существом, вот это «!!!», которое невозможно было облечь в слова, он умел источать всем телом.

– Да. Сегодня именно этот день. Новая веха в наших с тобой отношениях.

Смеялись они оба, глотали рассветные лучи, позволяли себе быть жадными и бестолковыми, провалиться в момент, создать новый, полюбить его.

Грин прижимал ее к груди, перышко снова между ними, будто нашло себе место, а голос у Грина был сбитый совсем, задохнувшийся: