Пыльные перья

– Исключено, – озвучивают они хором. Мятежный на этом, кажется, готов его как минимум связать и увести силой. Саша сердито кусает губу, пытаясь сформулировать мысль:

– Если ты там израсходуешься и свалишься, то времени на то, чтобы тащить тебя до машины, уйдет больше. Игра свеч не стоит, нам нужен другой способ.

Лицо Грина спокойное до тошноты, Саше почти хочется его ударить. Именно за это отвратительное, возмутительно совершенно спокойствие. Не смей. Не смей продолжать эту мысль.

– Значит, оставите меня здесь. В конце концов, главное мы сделали. Нашли ее.

– Замолчи, – устало возражает Мятежный, его усталость Саше кажется многотонной, равной ее собственной. Что противнее всего – у них действительно не то чтобы много опций. Вообще нет. Отгонять мертвяков огнем последнего сына Змея? Пока тот не выдохнется? А если он выдохнется вконец?

Саша оглядывается, беспомощно ища зацепку. Слова она выплевывает:

– Я не дам тебе сдохнуть в этой дыре. Я не…

– Что ты предлагаешь?

Если бы Саша знала, что предложить. Собственную жизнь, может быть? Легко. Совсем легко. Для него – легко по-настоящему. Осталось научиться дышать огнем.

– Мы можем… Выйти под мороком?

Все взгляды обращаются к Тане, Саша не узнает ее. Из девочки, которая старалась стать как можно меньше, она превратилась в кого-то совершенно другого. Пару минут назад она расползается медузой между пальцев, сейчас расправляет плечи. Звучит не слишком уверенно, но звучит. Что делают с нами потери?

Заметив, что ее не понимают, Таня продолжает:

– От нас чужой смертью сейчас разит за километр. Это можно использовать. Я могу… попробовать сделать так, чтобы они приняли нас за своих. Во всяком случае, пока мы не доберемся до машины. Дальше не знаю. – Она молчит еще несколько секунд, будто раздумывая. – И огонь, если что, я творить тоже умею. По сравнению с сыном Змея, конечно, это мелочи. Но лучше ведь, чем ничего? Не смотрите так, я тоже не хочу здесь умирать.

Саша прекрасно знает, что ей не следовало бы так удивляться, найдя колдунью в доме Яги. Но скрыть удивление не получается. Такой Таня ей нравится больше. Она бросает короткий взгляд на Мятежного, тот рассматривает Таню, будто прикидывает. Они с Грином переглядываются. И все снова думают об одном и том же.

– Мы попробуем.

От того, чтобы окончательно не уехать головой, Сашу удерживает одна-единственная вещь: дыхание Грина за спиной. Последние минуты три она помнит как в тумане. Как они перелезали через полупротекших сквозь пол мертвецов, как невыносимо воняло в комнате, которую Яга использовала в качестве кладовой. Ящики, упаковки с мукой и травами – золотой запас, теперь испорченный. Как через запасной вход они шли до калитки, выходящей на лес. Конечно, ей нужен был выход в лес, она же была его матерью. Саше в лес не хотелось: в лесу было жутко. И именно поэтому она не давала себе времени на испуг. Давай. Шагай. Рука лежит на Танином плече, надежно и цепко. Саша не успевает отметить, в какой момент печальная девчонка становится ее ответственностью.

Их кутают и хватают за носы все те же дурацкие сумерки, которым нет конца. Саше приходится напрягать глаза. Все тот же холодный, начисто лишенный запахов воздух. Должно пахнуть лесом – не пахнет ничем. Даже смертью не пахнет, а должно. Саша думает на морок, столько раз слышала, что смерть не имеет вкусов и запахов. И вот они здесь. Саша облизывает губы и чувствует кровавый привкус. Сумерки. Белая дымка на земле. Ледяной безвкусный воздух. Спина Мятежного, идущего первым. Бормотание Тани. Одни и те же слова. По кругу. По кругу. По кругу. Чавкающий звук мокрой земли, хруст ветки у Тани под ногой. Саша ждет, что она собьется – Таня не сбивается.

Шепоты и шорохи в темноте. Саша понятия не имеет, кому они шепчут. Мертвецы между собой не переговариваются. Только с живыми. Между мертвыми все уже давно было сказано. В лесу темно, и Сашиных глаз рассмотреть всех покойников не хватает. Но она чувствует их дробленое, нечеткое, рваное, но повсеместное присутствие. Не люди и не живые. Чужие. Половинчатые. Иногда ощущает призрак касания. Будто по руке мазнули мокрым и холодным полотенцем. Руки хочется спрятать. Вместо этого она крепче вцепляется в ухват, который все же утащила за собой из дома. Саша слышит, что Тане не хватает дыхания, и в такие моменты картинка становится будто четче, а Саша становится к ней чуть ближе, готовая подхватить. Они держатся за руки: Сашина на ее плече, Танина снизу, прямо под ней, греется под Сашиными пальцами. Саша понятия не имеет, зачем это. Но каждый раз, когда она чуть сжимает пальцы, Танин голос звучит будто четче.

Лес шумит негостеприимно, чует скверну. Сегодня случилось непростительное. Лес сегодня потерял свою Хозяйку. И виновным пощады не ждать. Саша хмурится, надеется только на то, что лес понимает, что… Мы с миром пришли. И вина наша только в том, что мы не успели.