Пыльные перья

Саша собралась. Ей было что сказать и на это. Было очень странно. Стоять здесь и не прикасаться к нему. В небольшом пространстве между ними воздух нагрелся, и если шагнуть в него сейчас, сократить дистанцию, то тепло, наверное, будет так, что станет жарко. Саша поежилась, подняла на него глаза. Она так и не научилась смотреть на Грина так, чтобы не застывать от изумления его красотой. Или не застывать под его взглядом, он будто разглядывал нечто удивительное. И это глупое чувство, когда щиплет в носу, а к глазам подступает что-то мокрое, Саше хотелось убежать, если бы она не знала, что догнать ее сил хватит. А я по тебе скучаю сильнее, чем думала. Есть это чувство, беспощадное почти, когда ломит руки, ломит грудную клетку, ломит даже кончики пальцев от того, как хочется коснуться. Саша помнила, как это ощущается, они совпадали всего лишь идеально. Грин заслужил чуть больше, чем нелепые прятки по всему Центру под предлогом работы. Не так. Он заслужил всего на свете. Саша едва нашла свой голос:

– Ты же знаешь, как это работает. Я всегда злюсь на Марка. Пожалуйста, не ищи ему оправданий на этот раз. Он не хотел как лучше, за этим не было никаких благородных порывов. Иногда мерзкий поступок – всего лишь мерзкий поступок. Без подтекста.

Грин покачал головой, чуть нахмурился, выглядел растерянным или опасно близким к тому, чтобы понять, что именно здесь происходит, когда Саша сама еще не успела в этом разобраться.

– Я ничего такого не хотел сказать, серьезно. Но, может, зайдешь сегодня? Или я? Я по тебе…

Если ты скажешь, что скучаешь, я точно разревусь. Не надо. Саша перебила его мягко, будто вопрос не давал ей покоя:

– Ты точно хочешь?

Она видела, как брови у него недоуменно ползут вверх.

– Ну конечно. Ландыш, ты что. Конечно хочу. Почему нет?

Можно было хотя бы попытаться объяснить это колючее чувство, или это облегчение, или вспыхнувшее с новой силой желание глупо и по-детски расплакаться, и просто остаться здесь.

– Как ты меня назвал?

Если бы он мог – он бы покраснел. Он бы, несомненно, покраснел. Но у него давно не получалось, осталось только горящее смущение в глазах, и Саше он таким нравился безумно.

– Ты просто… Похожа?

Белый ландыш, рожденный в огромном пожаре. История старая, и образ почти забытый, живущий глубоко у нее на подкорке, являющийся во сне. Там, где огонь белых цветов коснуться не может. И в реальности, где огонь потянулся к коже, погнался за Сашей. И так и не достал.

Голос Валли нарушил секундное молчание, она открыла дверь, вид у нее был где-то между «крайне удивленный» и «взбешенный»:

– Вот вы где. Вы не поверите, но я снова с новостями. И клянусь, Гриня, Саша, когда новости у меня будут хорошими, ради разнообразия я напьюсь.

Саша не заметила, как они взялись за руки. От неожиданности, по привычке. Жест машинальный. Знакомый. Возможно, так же она до сих пор, пять лет спустя, смогла бы найти дорогу к дому. Легко, не напрягаясь. Грин мягко поглаживал ее пальцем по ладони, и она оба не сводили напряженных взглядов с наставницы.

Валли, конечно, не из-за часов здесь была. И не из-за оружия. У нее в руках был конверт: сплошная позолота, чей-то безупречный почерк. Саша не сдержалась, фыркнула:

– Какой декаданс.

На запястье у Валли сверкнули кислотно-зеленым ремешком новые смарт-часы, на экране было слегка после полудня.

А после снова 12:00, Центр снова говорил им: «И нечего вам там делать вовсе».

Валли бросила на нее быстрый взгляд и отозвалась мрачным смешком:

– Сейчас увидишь настоящий декаданс. Нас вызывают в «Лотте». Сам золотой сказочный мальчик. Я бы на вашем месте поторопилась, тон письма в самых вежливых и доброжелательных красках подразумевает, что мы должны были быть там еще вчера.

Голос Грина был холоднее будто на десять градусов сразу, он крепче сжал Сашину руку, и она вернула пожатие, чувствуя, как внутри что-то начинает кипеть, а голос Грина звучал резко, режуще:

– Но сегодня ведь только двадцать девятое.

– Скажи это ему, Гриша. – Голос Валли звучал так, будто ей хотелось то ли лечь и сдохнуть, то ли плюнуть Ивану в лицо. – Он, видишь ли, решил ознакомиться с городом, прежде чем приступить к работе. По официальной версии, он гений стрит-арта и они с Виктором делают подарок городу. Так или иначе, ускоряйтесь, нас ожидают в течение часа.

Подождет, гений недоделанный – хотелось сказать Саше, но ладонь Грина сжалась будто предупреждающе, и, может быть, все переговоры между ней и Валли стоило поручить вести ему, потому что Саша прикусила язык и молча потянула его за собой на выход из оружейной.